Ловушка для богов. Книга вторая. Вторжение. Александр Беловец

упал засов, дверь омерзительно заскрипела, и в камеру вплыл яркий свет смоляных факелов. Держали их двое.

      – Завтрак! – гаркнул один и швырнул что-то к ногам узника.

      Оба дико заржали и покинули помещение. В угасающем свете Колин успел разглядеть кусок чёрствого хлеба. Он бросился к двери и заколотил в неё что было сил.

      – Эй вы, сволочи, дайте хотя бы воды! – пить хотелось до дрожи в коленях.

      Но за дверью было тихо. Сержант зло вскинул руку и сорвавшийся с неё огненный шар осветил камеру как мощный галогенный фонарь. Ничуть не повредив толстую металлическую дверь, огненные брызги разлетелись в разные стороны, и камера вновь погрузилась в темноту. Почувствовав слабость в ногах, Колин опустился на колени. Что-то было не так. Оттянув ворот рубахи, он понял, в чём дело – шрам едва-едва мерцал.

      – Странно, – Колин отпустил воротник и отполз к стене. – Энергия почти не восстанавливается. Такое впечатление, будто ей что-то мешает. Неужели эти стены?

      Сержант попал в точку. В районе Скавелла и его окрестностей пролегали всего две энергетические жилы, и древние камни как нельзя лучше экранировали их и без того слабый потенциал.

      Колин решил отыскать решётку, что нашёл до прихода стражников и засветил слабый огонёк. Решётка отыскалась быстро, но слабость теперь разлилась по всему телу. Решив повременить с магией до восстановления энергетического запаса, сержант подполз вплотную к отверстию и приник к решётке лицом.

      – Эй, – тихонько позвал он.

      Узник за стеной не услышал, а может, услышал да не понял. Сержант прислушался. Кажется, несчастный не просто стонет, а что-то бормочет…

      Колин напряг слух ещё больше, пытаясь разобрать если не фразы, то хотя бы звуки, но расслышал лишь отдельные слова, не представляющие, как ему показалось никакого смысла.

      – Эй, ты меня слышишь? – позвал он уже громче. – Есть там кто-нибудь?

      Внезапно бормотание стихло.

      «Он либо умер, либо услышал» – подумал сержант и тут же позвал снова:

      – Эй, отзовись!

      Слабый скрипучий голос, больше похожий на завывание полуночного призрака, тихо прошелестел:

      – Кто здесь? Мне чудится?

      – Не чудится, не чудится! – поспешил заверить его Колин. – Я тут, в соседней камере, ты меня слышишь?

      – Слышу… – отозвался невидимый узник, словно ещё не веря ушам. – Кто ты, несчастный?

      – Я Колин. А ты кто?

      Вместо ответа долгий сухой кашель. Колин потряс решётку, но та держалась крепко.

      – Послушай, добрый человек, – обратился он к призраку, – не найдётся ли в твоей камере немного воды? Я не пил уже… Черт, даже не припомню, когда это было в последний раз…

      За стеной что-то звякнуло. Послышались шаркающие звуки, и вдруг пальцев коснулось что-то твёрдое. Миска! А в ней – вода! Едва не задохнувшись от радости, Колин схватил драгоценный сосуд и жадно приник к нему губами.

      – Спасибо! – крикнул он, ничуть не заботясь,