Командировка. Борис Яроцкий

Ваня, на тебе одеяльцев? – продолжал он в игривом тоне.

      – Так отапливают, – кольнула Анастасия Карповна.

      – Зимой будет хуже, – пообещал мэр. – Но местная власть тут ни при чем. Какой-то дурак по указанию Москвы все котельни города перевел на газ. А за газ, увы, наш великий сосед требует мани-мани. Хотя по старой дружбе мог бы…

      – А что вы можете великому соседу? – опять кольнула Анастасия Карповна.

      – Валюту.

      – Которой у вас нет?

      – Дадут.

      – Догонят и добавят?

      – Смейся, паяц… – отшутился мэр. – Наш президент – об этом я уже толковал только что Рувиму Туловичу, – сейчас в Европе. Доллары собирает. Он, если хотите знать, это украинский Иван Калита.

      – Но Калита собирал без отдачи, – заметила Анастасия Карповна.

      Славко Тарасович озорно прищурился, его маленькие азиатские глазки на широком лице таили неожиданность.

      – А может, наш президент поступит, как Садат с Россией?

      – А чем Садат кончил?

      С трудом Славко Тарасович переносил колкости женщины, которую в молодости любил, да, собственно, и сейчас при каждой встрече испытывает душевный трепет. Первая любовь, она ведь как тавро – в сердце до конца дней.

      О том, что Славко Тарасович ее любил, Анастасия Карповна знала прекрасно. Будучи слушателем ВКШ, засыпал ее письмами. Но она любила другого, и этот другой сейчас опять был рядом, вырвавшийся из объятий смерти. Точнее, не он сам, а его вырвали. И что удивительно, спасали его и те, кто был вовсе не заинтересован в том, чтобы аборигены жили и процветали. Специально для доктора Коваля проявил старание главный советник фирмы «Экотерра» мистер Джери.

      Вася доложил Ивану Григорьевичу, как он добывал лекарство. «Я о Джери был худшего мнения», – признался он.

      Выслушивая одиссею шофера, Иван Григорьевич вдруг вспомнил покойного Аллена Даллеса, директора ЦРУ, начинавшего тайную войну на поражение Советского Союза: «Мы найдем своих помощников в самой России»… – пообещал он конгрессу. Его парни обещание выполнили. Может быть, в докторе Ковале они надеются найти своего помощника? К России у них самый большой интерес. Но эта страна ни к кому не пойдет с повинной.

      Так рассуждал Иван Григорьевич. Он трезво оценивал вою нынешнюю страну. Она как человек. А человек избитый до смерти – еще не мертвый, а не мертвые имеют свойство подниматься на ноги.

      «Двадцать первый век – век Америки» – при каждом удобном случае напоминал своему зятю тесть-сенатор. А вот для сынов офицера армии США Джона Смита эти слова воспринимались как наркотик, противодействовать которым разведчик Коваль не мог.

      Не безучастна была и Мэри. Как она радовалась, что ее дети по целеустремленности так похожи на отца! Эдвард закончил военный колледж, затем католический университет, стал капелланом. В обычной жизни это священник. Не надень он погоны офицера, имел бы свой приход. А так с утра до ночи в полку, с солдатами. Даже убийцы и садисты, не успев смыть с себя чужую кровь (его полк высаживался в Сомали), спешили к молодому капеллану за отпущением