Командировка. Борис Яроцкий

в комнату:

      – Робя, тут один хмырь. Что-то забыл…

      Из комнаты послышался пьяный смех. На шум голосов из соседней квартиры вышел болезненного вида мужчина, по годам еще не пенсионер.

      – Надежда Петровна у нас. Заходите.

      Вася, увидев Надежду Петровну, всю зареванную, с кровоподтеками под глазами, остолбенел.

      – Кто ж это вас?.. В честь праздника, что ли?

      – Женечка… сынок… Мне еще ничего. А вот папочке… – И опять в слезы.

      Вася передал записку. Ее содержание он знал. Иван Григорьевич просил взять из ящика стола пятьсот долларов, оставшихся после покупки одежды, и передать с Васей: в больнице нет лекарств, их покупают за наличные у медперсонала. Чаще всего выручают санитары, они достают бог знает где: ездят в Москву, но там нужна валюта – не рубли и, тем более, не карбованцы. В столице соседней державы, на Рижском рынке, по заверениям челноков, можно купить любые лекарства: их сбывают работники посольств и различных благотворительных организаций.

      – Нет уже долларов, – с печалью в голосе произнесла Надежда Петровна. – Женечка их нашел…

      – Отобрали бы…

      – Отец попытался. Да Женечка сломал ему руку.

      – А вас он, ваш Женечка, за что?..

      – Хотела не дать вещички… Ивана Григорьевича. А Женечка их на барахолку…

      – Когда ж он успел?

      – Долго ли выкрасть?

      Что это были за вещички, о них Иван Григорьевич никогда не упоминал. «Вряд ли что ценное»… – заключил Вася.

      – Что ж он продал?

      – Сумку… бритву… носочки…

      Уже уходя от Забудских, Вася сообщил, в какой больнице лежит их квартирант. У больного двухсторонние воспаление легких, и если сегодня вечером, в худшем случае, ночью не достать лекарство (в долг уже давно медики никому не отпускают), придется Григорьевичу заказывать гроб.

      Отчаявшись, Вася ринулся в «Экотерру», к своему шефу. Достучался. Открыли. Вломился в покои.

      – Джери, выручай деда! Вот список лекарств. Найди. Только сегодня.

      – Среди ночи? – удивился американец.

      – Выручай! Не то дед сыграет в ящик.

      Джери стоял посреди холла в ночной пижаме. Он еще не видел своего шофера в таком возбуждении: на митинг убежал и то был спокойней. Рядом торчал верзила-телохранитель, бывший омоновец Степан Журба. Он впустил Васю, потому что знал его. Знал он и врача Коваля, тот лечил его дочку, когда ее искусала собака.

      – Все уже спят, – сказал Джери. – Утром позвоню в консульство…

      – Звони сейчас, – настаивал Вася.

      Джери усмехнулся: «Вот тебе и недочеловек!»

      – Хорошо. Но с утра у нас выезд…

      – О чем речь, пан начальник! Буду как огурчик. – Видя, что пан уже скоро согласится, Вася дружелюбно скороговоркой: – А дед, вы заметили, как он вас блюдет? Чтоб вы были живы и здоровы…

      – Хорошо, – мягко повторил Джери.

      Он звонил, и по тональности его голоса Вася понял: где-то там, в областном центре, в каком-то консульстве, есть нужное лекарство. Но консульство не рядом, не в Прикордонном. А дорога… как привык Вася выражаться: