Я сбилась с пути. Гейл Форман

an yashifika» – так у Аллаха просят исцеления. (Для себя он его попросить не мог.)

      Но он хотел, чтобы в отчете было отражено, что, увидев кучу тел, представив, что они мертвы или получили серьезные увечья из-за его мыслей, он переборол шок и подошел ближе с намерением поступить правильно – оказать первую помощь, позвонить 911, прочитать верную молитву.

      И в этот самый момент тела распутались, и женская часть кучи села. К счастью, он мог разглядеть ее лицо: острые скулы, характерные овальные глаза, королевская шея. А потом она попросила его о помощи. Этим голосом.

      «Однажды мы с ней встретимся, – говорил Джеймс, когда они смотрели клип на его телефоне. – Скажем, что мы ее самые первые и большие фанаты. Она будет знаменитой, будет известнее Бейонсе, а мы станем ее лучшими друзьями. И она споет на нашей свадьбе».

      Такие заявления лишали Харуна дыхания. Ему казалось слишком смелым представлять свое будущее с Джеймсом, а уж тем более думать о свадьбе, да еще о свадьбе, на которой будет петь любимая певица Джеймса, которую они никогда не встречали.

      Теперь, когда он наблюдает, как она скидывает туфли и обмывает ноги водой, в его голове появляются три мысли.

      Первая: это не может быть она. Такого просто не может быть. Не с этим человеком, не в этом парке, не в этот день. И она напоминает ему о Джеймсе.

      Вторая мысль: Джеймс, последними словами которого были: «Убирайся из моей жизни».

      Третья: если это она, Джеймс простит меня.

      Стоящий рядом парень еле сдерживает тошноту, и Харун переводит взгляд на него. Миловидный малый, таких симпатичных белых парней Джеймс называл «сладенькими».

      – Я в порядке, – все твердит сладенький, хотя сам качается, как дерево во время бури.

      Она (он не может решиться даже мысленно назвать ее имя) возвращается босиком и перенимает на себя половину покачивающегося сладенького. Харун не может смотреть ей в лицо, поэтому не сводит глаз с ног. Которые все еще мокрые.

      – Спасибо за помощь, – говорит она хриплым голосом.

      – Эм, – выдыхает Харун.

      – Все хорошо, – лепечет покачивающийся сладенький.

      Харуну так не кажется. Паренек не только качается, у него еще и глаза разного цвета. Может ли такое быть из-за падения?

      – Кому мы должны позвонить? – спрашивает девушка.

      «Джеймсу», – думает Харун. Но вопрос адресован не ему. Он поворачивается к парню, который щурится, словно его попросили назвать квадратный корень из 17 432.

      – Папе? – наконец отвечает тот.

      – Папе. Твой папа здесь? – спрашивает она.

      Парень покачивается и кивает.

      – Ты можешь с ним как-то связаться?

      Харун замечает телефон на тропинке рядом с высыпавшимися из рюкзака вещами. Старается его поднять.

      – Ты можешь позвонить?

      Покачивающееся дерево открывает телефон – древнюю раскладушку – и нажимает кнопку. Раздаются громкие гудки. Включается голосовая почта. И мужской голос говорит: «Надеюсь, новости хорошие».

      Эта запись возмущает Харуна. А если новости плохие? Что тогда?

      После длинного