Закваска. Робин Слоун

воды из-под крана.

      – Столько же.

      Беорег взял последний из инструментов, короткую деревянную ложку, и принялся мешать.

      Чайман рылся в сундуке. Наконец он выпрямился, держа в руке коробку с диском.

      – А еще ты должна поставить мазгскую музыку, – заявил он.

      Я вытащила свой громоздкий ноутбук из «Дженерал Декстерити» и зашарила по торцу в поисках кнопки. Я никогда раньше не слушала на нем диски. В коробочке, которую дал мне Чайман, оказался белый диск, подписанный тем же загадочным шрифтом, который я видела у них в меню. Я вставила диск. Ноут заныл и защелкал, прочищая горло, а потом из его слабеньких колонок полился звук. Это была та самая песня, которая играла в телефоне, когда Беорег просил меня подождать, – грустная неповторимая песня на непонятном языке – на мазгском. Беорег и Чайман стали двигаться медленнее, в одном темпе. Поза Чаймана стала более расслабленной, взгляд Беорега смягчился.

      – Это ее еда, видишь? – Беорег продемонстрировал мне, как вода и мука смешались в пасту неопределенного цвета. – Ее надо кормить каждый день. Один день можешь пропустить, ничего страшного, но не больше.

      Эта затея все больше и больше смахивала на обязательство.

      Беорег впервые посмотрел мне в глаза, его взгляд оказался неожиданно ищущим.

      – Ты ее сбережешь?

      Надо было мне тогда сдать назад. Надо было поблагодарить братьев еще раз за все их комбо (двойные острые) и проводить до такси, но вместо этого я сказала:

      – Ну конечно.

      Беорег снова просиял.

      – Хорошо. И ты можешь с ней печь. Это очень приятно. Это настоящее счастье.

      Его глаза блестели. Он протянул мне миску с пастой.

      – Давай, покорми ее в первый раз.

      Я зачерпнула ложкой немного пасты, подержала ее несколько мгновений над горшком, потом плюхнула туда.

      – Перемешать?

      – Да, смесь должна стать однородной.

      Светлая паста виднелась на темном фоне закваски как мраморные прожилки, но постепенно все смешалось, и содержимое горшка приобрело неопределенно-серый цвет. Я все мешала и мешала, пока Беорег не сказал:

      – Достаточно.

      Он взял ложку, быстро сполоснул ее под краном и аккуратно положил возле чашки с длинной ручкой.

      – Это все я оставляю тебе.

      Он накрыл горшок крышкой с нежностью отца, который подтыкает ребенку одеяло.

      Мне стало интересно, что еще хранится у него в сундуке.

      – А что с супом? Его я тоже смогу готовить?

      Беорег смутился.

      – Это посложнее, но я могу написать тебе рецепт. Вот.

      Он взял ручку, прицепленную к холодильнику, и написал на обороте меню свою почту – все тем же темным уверенным шрифтом.

      – Напиши мне.

      Они торопливо вышли из моей квартиры и сели в такси, продолжая махать мне и после того, как дверца с шумом захлопнулась. Машина унеслась в ночь, поскрипывая шинами, увозя их в аэропорт, на автовокзал, а может, и к какому-нибудь далекому затерянному причалу, где их ждала лодка.

      А в квартире все играла музыка, нежная и грустная.

      Спартанские палочки

      Давайте