Черная царевна. Оксана Глазнева

южного образца. Диван под ней покачивается, стучат за окном копыта лошадей. Карета?

      Она приподнялась на подушках.

      Напротив сидит прекрасный юноша в лиловом мундире. Он смотрит в окно, и свет фонарей пробегает по его лицу. Красивое лицо. Оно перепачкано сажей, капли пота проложили дорожки по лбу и щекам. Выражение сосредоточенное. За окном кареты проносится ночной город. Плывет вслед за ними голубая зимняя луна. Воздух холодный, острый, жалит обнаженные плечи и обожженные ноги. Ей плохо, но так приятно видеть рядом красивого юношу! Он заметил, что девушка пришла в себя. Что-то спросил, но царевна молчит. Губы и язык онемели, не желают слушаться. Надя лишь улыбается ему…

      …Мужчина средних лет, в сером сюртуке, на носу пенсне в серебряной оправе. Доктор? Он светит в глаза фонариком.

      – Вы как себя чувствуете, панночка? Можете говорить?

      Надя хочет ответить, но не получается. Губы словно запечатаны. Она пробует покачать головой и начинает снова проваливаться в темноту.

      – Оглушило взрывом, ваше высочество, – поясняет кому-то доктор. – Дайте ей пару дней…

      Надя открыла глаза. Ночь. Она в комнате одна.

      Царевна села на кровати, прислушалась к себе. Руки перебинтованы, ноги перебинтованы, больно, но можно терпеть. Темно. Под потолком блестела в полутьме лампа-кровавка. Надя хотела бы зажечь свет, да не знала слов. Этим молитвам ее не учили.

      Она осторожно поднялась с кровати и подошла к окну.

      Ушла за крыши домов луна, готовясь к рассвету, но на улице светло. Словно кто-то набросил на лампу голубой платок. Свет призрачный и мягкий, звезд не видно. Улица за окном чистая, пустая и безлюдная. Напротив ломаная линия домов с темными окнами. Нижние этажи каменные, верхние – кирпичные. Это Серединный город.

      Царевна вернулась в кровать.

      Она хотела позвать кого-то из слуг, но губы размыкались, а слова оставались в горле.

      Где отец? А пани Ожина? Живы ли? Что случилось во дворце? О ком кричали люди? О ней? О Наде? Она не заслужила таких слов!

      «Завтра. Разберусь во всем завтра».

      Утро не принесло ответов. Наде, по заказу ее спасителя, доставили из магазина готовое платье, новые чулки и туфли. Приходил доктор и снова осматривал ее. Потом пришел светловолосый юноша в сопровождении двоих телохранителей.

      – Я понимаю, что вы не можете отвечать мне, госпожа, – сказал он с легким южным акцентом, – но нам придется поговорить.

      Один из телохранителей придвинул к кровати стул, второй поставил на него чернильницу и положил лист бумаги.

      – Как я понимаю, вы были гостьей на балу, а значит, вы – девушка грамотная. Я буду задавать вопросы, а вы отвечайте.

      Он показал на бумагу и помолчал, ожидая ответа. Надя утвердительно кивнула. Юноша улыбнулся.

      – Сначала представлюсь. Меня зовут Елисей Моринденизский. Как зовут вас, госпожа?

      Царевна взяла в руки перо и помедлила. Что писать? Правду? Солгать? Елисей отнесет записку в полицию, и там быстро выяснят, что девушки с выдуманным именем