Воздушный колокол. Книга стихов. Елена Игнатова

музыка осени. Бас-геликон…»

* * *

      Медногубая музыка осени. Бас-геликон

      кружит медленным небом. И колеблем, осыпан листвою,

      проплывает военный оркестр в мокром воздухе по-над землею,

      чуть повыше дождя занесен, накренен.

      Скажет музыка: «О-о-о…» – и отступит фонтанов вода.

      Так застыли тритоны, что губы у них леденеют —

      не сомкнуть, не ответить оркестру.

                   Он медленно реет,

      медью призрачной греет…

                   Дрожит за плечами слюда.

      Что ж, российский Версаль? Нам достались из той стороны

      этот парк щегольской, да надрывное слово «блокада»,

      и не кроны деревьев – голодные ребра войны,

      не эоловы арфы, а песня смертей и надсада.

      Сеет дождик… и плачу. И с криком летит «метеор»

      вдоль оставленных парков. Угрюмо спешат экскурсанты

      мимо братской могилы фонтанов, каскадов, озер,

      мимо музыки – вниз головой —

                   растворенных дождем оркестрантов…

      «Город черен и точён белой ночью…»

* * *

      Город чёрен и точён белой ночью.

      Город, я в тебе горю червленой точкой.

      Как по вражеской земле, пугаясь шага,

      мимо каменной гряды – по оврагу.

      Пусто. Чисто. И газоны не дышат,

      лучник бронзовый прищурился в нише,

      ветер носит запах конского пота.

      Зверь ощерен. Камень голоден. Охота.

      Жаден жертвенник на Марсовом поле,

      кони бронзовые бродят на воле,

      в небе бьется пузырем птичья стая,

      ходит алая вода под мостами.

      Город, город, обезумел, ярится:

      в новостройках чудеса реализма —

      кто с отбойным молотком, кто с винтовкой,

      баба с каменным снопом в изготовку.

      Мокрым мрамором в траве – чьи-то пятки…

      Город – выследил. Бегу без оглядки,

      скрежет двери в темноте —

                   ох, не вскрикнуть!

      Затаиться. Отдышаться. Привыкнуть.

      Запах бедности,

                   недавней побелки…

      «Все протяженье брошенной столицы…»

* * *

      Все протяженье брошенной столицы

      вмещается в единый перелет

      чирка болотного. Но страшно сельской птице

      на празднике огня и света появиться,

      и воздух нежилой над городом течет.

      Здесь каменный народ, который целый день

      карнизы подпирал, стоял в неловких позах

      на крышах, – он дает себе короткий роздых.

      Простолюдин античный любит лень,

      игру в щелчки, катание на козах.

      Пока мы заперты в свои дома,

      пока мы беззащитны перед снами,

      мелькают пятки бронзовые,

      ходят кони табунами…

      И улица легла,

      обнажена

      перед ночными плясунами.

      За город!

      Уголь окраин.

      Озноб нищих рощ.

      С асфальта