Русский охотничий рассказ. Сборник

Развивая идеи Бюффона и Гете об исключительности и одновременно взаимозависимости всех творений природы, Тургенев в рецензии на книгу «Записки ружейного охотника Оренбургской губернии» С.Т. Аксакова писал: «Бесспорно вся она составляет одно великое, стройное целое – каждая точка в ней соединена со всеми другими, – но стремление ее в то же время идет к тому, чтобы каждая именно точка, каждая отдельная единица в ней существовала исключительно для себя, почитала бы себя средоточием вселенной, обращала бы все окружающее себе в пользу, отрицала бы его независимость, завладела бы им как своим достоянием. Для комара, который сосет вашу кровь, – вы пища, и он также спокойно и беззазорно пользуется вами, как паук, которому он попался в сети, им самим <…>» (4, 516)[22].

      В художественной форме Тургенев выразил идею равенства всех живых творений природы в «Поездке в Полесье», которая в 1860 г. была включена в издание «Записок охотника», а также в стихотворении в прозе «Природа» (1879): «Все твари – мои дети», – промолвила она, и я одинаково о них забочусь и одинаково их истребляю. Я тебе дала жизнь – я ее отниму и дам другим, червям или людям… мне все равно… (10, 164).

      В книге С.Т. Аксакова Тургенева привлекает то, что автор художественно изобразил нравы, характеры зверей и птиц. Тургенев сравнивает Аксакова с Бюффоном, и сравнение это в пользу Аксакова, ибо тот, по мнению рецензента, освободившись от риторики, сумел «отделиться от самого себя и вдуматься в явления природы… (4, 518). «Когда я прочел, – пишет Тургенев, – например, статью о тетереве, мне, право, показалось, что лучше тетерева жить невозможно… Автор перенес в изображение этой птицы ту самую законченность, ту округленность каждой отдельной жизни, о которой мы говорили выше, и т. д. и т. д. Если б тетерев мог рассказать о себе, он бы, я в этом уверен, ни слова не прибавил бы к тому, что о нем поведал нам г. A-в. То же самое должно сказать о гусе, утке, вальдшнепе, – словом, обо всех птичьих породах, с которыми он нас знакомит» (4, 517–518).

      Итак, можно констатировать, что в середине XIX в. взаимоотношения человека и природы – одна из ведущих тем дворянской усадебной литературы – наполняются новым содержанием. Законы природы едины для вех живых существ, показывает Аксаков в своей книге, и поведение птиц в определенных жизненных ситуациях сходно с поведением людей. «Вероятно, многим удавалось, – пишет С.Т. Аксаков, – слышать, не говоря об охотниках, “вдали тетеревов глухое токованье”[23], и, вероятно, всякий испытывал какое-то неопределенное, приятное чувство. В самих звуках ничего нет привлекательного для уха, но в них бессознательно чувствуешь и понимаешь общую гармонию жизни в целой природе… Итак, косач пускается токовать: сначала токует не подолгу, тихо, вяло, как будто бормочет про себя, и то после сытного завтрака, набивши полный зоб надувающимися тогда древесными почками. Потом, с прибавлением теплоты в воздухе, с каждым днем токует громче, дольше, горячее и, наконец, доходит до исступления: шея его распухает, перья на ней

22

Этот отрывок был изъят из первого издания, так как цензура усмотрела в тексте недозволенные мотивы пантеизма. См. письма И.С. Тургенева к С.Т. Аксакову от 5 и 9 февраля 1853 г.

23

Стих Державина из стихотворения «Жизнь Званская» (прим, авт.)