Джентльмены против игроков. Сборник

о заведенном порядке.

      – Пойдем ли мы? – орал он, так размахивая своими пухлыми руками, что его рукавицы описывали в воздухе свистящие красные круги. – Можешь не сомневаться, мы пойдем! С таким командиром, как Билли Прист, мы пройдем хоть через ад, хоть по дну морскому!

      – Ясное дело! Это то, что надо! – раздались крики одобрения.

      – Ну, раз вы так чувствуете, то выступаем! – приказал их вожак, и они бросились к двери, сметя в сторону секретаря суда.

      – Нет, погодите минуту! – Судья особо выделил мистера Милама, которого совсем затолкали: – Лиши, у тебя здесь самые молодые и самые проворные ноги. Беги вперед, ладно? Найди отца Минора. Он должен быть в доме священника за церковью. Передай, пусть присоединяется к нам так быстро, как Господь ему позволит. Мы пойдем по Харрисон-стрит.

      Мистер Милам исчез. Судя по движению руки судьи, тот осмыслял, с кем остался.

      – Почти все из нас когда-то так или иначе служили под началом старины Натана Бедфорда Форреста. А прочие этого хотели бы. Я полагаю, это будет последний рейд и последняя атака кавалерии Форреста – конными или пешими! Так проведем их по всем правилам – открывайте вон те ящики в шкафах и доставайте то, что лежит внутри!

      Торопливые руки стариков шарили в видавшем виды дубовом шкафчике, стоявшем на возвышении, и вытаскивали на свет сокровища гарнизона: помятый горн, барабан, тонкую блестящую маленькую флейту, шелковый флаг на коротком полированном древке.

      – Построиться по два, – скомандовал судья Прист. – Вперед марш!

      Спустя полминуты газовые лампы Камлейтер-Холла освещали лишь пустоту: пустой комод в углу; стулья, перевернутые на бок или опрокинутые ножками вверх; дверной проем с пустым и темным коридором за ним; и одну из утепленных фланелью галош судьи Приста, лежавшую там, где ее позабыли.

      На улице нарастал ритмичный стук шагов по утоптанному снегу. Кавалерия Форреста на марше!

      Воодушевляющий призыв и мощный душевный порыв заставили распрямиться сутулые спины; хромые скрюченные ноги поднимались и опускались проворно и слаженно; головы были высоко подняты, грудные клетки вздымались; во главе шел предводитель, а в воздухе реял флаг – кавалерия Форреста шагала вперед. Однажды и только однажды двойной строй остановился, пересекая заснеженный город, жители которого по большей части все еще спали под своими уютными одеялами.

      Маленькая колонна стариков едва свернула от Камлейтер-Холла, как свет, лившийся из окна фруктовой лавки Тони Паласси, яркими желтыми пятнами лег на белую тропу, которую протаптывали мужчины.

      – Стой! – внезапно приказал судья Прист и, покинув свое место во главе колонны, направился к двери.

      – Если ты ищешь Тони, чтобы он пошел с нами и переводил, то напрасно тратишь время, судья! – выкрикнул мистер Крамп. – Его нет в городе.

      – Неужто? – ответил судья Прист. – Что ж, это очень плохо!

      Словно желая удостовериться, он заглянул внутрь