На грани острых ощущений. Кэтрин Манн

не заставило бы членов ее семьи уехать, если бы они сами этого не хотели.

      – Они все надеются, что мы с тобой опять сойдемся, – произнесла Наоми.

      – Может быть. В любом случае я хочу помочь. Это так плохо?

      – У меня уже есть помощники. Вернее, они были, пока ты их не прогнал. – Она приказала себе успокоиться. – С кем ты оставил свою собаку?

      Его сенбернар, Тесси, названная в честь ученого Теслы, была милой и постоянной спутницей Ройса.

      – Она у моего соседа. Собака в порядке. Не волнуйся. Отдыхай.

      Откинувшись на спинку кресла-каталки, Наоми смягчилась. Она удивилась, до чего ей было тяжело прощаться с Тесси, когда она собрала свои вещи, чтобы уехать от Ройса. Обнимая собаку, она даже расплакалась.

      Ох, как много было в ее жизни слез. Как много горя. Она устала от боли.

      Но это было к лучшему, потому что она не могла снова начинать отношения с Ройсом.

      Наоми укачивала девочек. Она была расстроена, но не желала портить свой первый вечер с маленькими девочками. И Ройс действительно очень ей помог. Они так много значили друг для друга, хотя и недолгое время.

      – По-моему, мы однажды мечтали об этом, – сказала она.

      – Да. Почти всю твою беременность я считал себя отцом этих девочек. Мне нелегко просто забыть об этом.

      Слезы застилали ей глаза.

      – Прости, что я обидела тебя. Я должна была знать об этом раньше…

      – Перестань. Сейчас не время говорить об этом. – Он обнял ее, и она поняла, как соскучилась по его крепким объятиям.

      Она повела плечом, заставляя Ройса убрать руку, и решила быть сдержанной:

      – Не обижайся. Но не трогай меня, иначе я разревусь. Жаль, что мне не разрешат взять моих девочек в палату.

      – Я предлагаю посидеть здесь. Положи сюда ноги. – Он поставил перед ней стул и поднял на него ее ноги. – Мы будем держать девочек на руках всю ночь.

      Она подняла глаза от своих дочерей и посмотрела в его темно-карие глаза, в которых читались эмоции и воспоминания. Их воспоминания. И на этот раз их не избежать, от них не скрыться. Не сейчас.

      Вот так они провели ночь вместе, притворяясь настоящей семьей, хотя таковой никогда не были.

      Милла Джонс катила тележку с цветами по тихому больничному коридору, стараясь не разбудить спящих пациентов, детей и членов их семей.

      Особенно одну семью. Она не просто так пришла сюда сегодня вечером. Она не могла оставаться в стороне, хотя ей пришлось выжидать две недели. Месть требовала терпения, а Милла ждала слишком долго. Конечно, она могла позволить себе эту маленькую задержку после того, чего лишилась. После того как окончательно разуверилась в людях.

      Милла прошагала мимо уборщицы, моющей полы, и остановилась у двери палаты Наоми Стил. В тележке было четыре букета для матери новорожденных близнецов и несколько розовых воздушных шаров.

      Она не смогла удержаться от возможности расквитаться с семейкой Стил и Миккельсон. Узнав о рождении близнецов, она подкупила больничного волонтера, чтобы самой доставить цветы и шары пациентке. Милла давно отказалась от игры по правилам. Жизнь была слишком суровой. Она изо всех сил пыталась