Чистилище Сталинграда. Штрафники, снайперы, спецназ (сборник). Владимир Першанин

у тебя воспаление, – сказали ему.

      – Так быстро? – удивился Персюков.

      – Ну, как же быстро. Тебя когда ранили? Сутки, двое назад?

      – Сегодня утром.

      – Путаешь ты, не могли тебя утром ранить.

      Тимофей замолчал. Машина остановилась посреди степи, людей стали выгружать. На заброшенной овцеводческой ферме находился перевалочный пункт.

      – Почему дальше не везут? – спросил Персюков.

      – Не успевают оборачиваться, сам же видел, что в санбатах творится.

      Тимофей согласно кивнул. Конечно, он видел и все понимает. Основную часть прибывших положили на солому в огромный хлев, а наиболее тяжелых внесли в натопленный дом. Персюков оказался в тепле, хотя не считал себя тяжело раненным. Санитарка спросила:

      – Где ваша карточка переднего края, товарищ?

      Тимофей знал, что карточки выдают в местах боев, и ответил вполне убедительно:

      – В кармане.

      – В каком именно?

      – Не тереби ты его, – сказал сосед с перевязанной головой. – Сама поищи.

      Персюков хотел возразить. В кармане лежали деньги, вдруг возникнут вопросы. Санитарка извлекла «вальтер», который Тимофей в горячке не выбросил. Находке не удивилась, осторожно положила рядом, извлекла стопку червонцев и лишь затем удостоверение личности бойца переменного состава штрафной роты. Пистолет оказался самым убедительным аргументом.

      – Оне, штрафники, ребята отчаянные, в рукопашку идут, – снова подал голос сосед. – Пистолет у фрица добыл.

      Насчет денег вопросов не возникало. Финчасть аккуратно выплачивала денежное довольствие с риском для жизни, таково было правило для передовых частей в Сталинграде. Все же санитарка сходила к врачу, который не спал вторые сутки и пил крепкий чай, готовясь к новым операциям.

      – Какие там карточки, – отмахнулся капитан-хирург. – Привезли, и слава богу. На самострела не похож?

      – Нет. Рука перебита, а второе ранение в бок. Может, посмотрите, у него воспаление началось.

      – Дашка, ты загляни в соседнюю комнату. Там в живот раненые лежат, вот кому срочно помогать надо.

      Санитарка Даша сменила Персюкову бинты, подивилась татуировкам. Сосед, осмотревший пистолет, обнаружил в стволе патрон, осторожно разглядел оружие.

      – Наверное, у фрица в бою отобрал. Может, и раны из него получил.

      Сосед не догадывался, как близок к истине. Тимофей впадал в беспамятство, снова приходил в себя. Санитарка больше к нему не подходила, на пересыльном пункте скопилось слишком много раненых. Вскоре Тимофея затошнило от запаха нечистого белья и гниющих ран. Парное тепло гудящей печки раздражало, мешали стоны. Он стал ругаться, при этом отчаянно матерился. Хирург поднял голову от операционного стола и приказал:

      – Угомоните его. Мешает резать.

      Обезболивающих уколов не хватало. Персюкова старались успокоить словами, затем дали водки. Он выпил кружку и попросил вынести его на улицу.

      – Холодно там, –