Герой должен быть один. Генри Лайон Олди

здорово!

      – А мы сразу к тебе побежали…

      – К тебе!

      – Только лучше пусть Миртила все-таки найдут, – на два тона ниже сказал вдруг один из мальчуганов, шмыгнув носом. – Пускай уж занятия, лишь бы нашли…

      И Пустышка сразу понял, что это Ификл.

      – Конечно, пускай найдут, – тут же понизил голос и Алкид. – Слушай, Пустышка, ты здесь все знаешь, везде ходишь – найди Миртила, а? Представляешь – все его ищут, с ног сбились, плачут, жертвы Зевсу или там Гермесу приносят, а тут мы с тобой его приводим, и все нас хвалят, подарки дарят, а Автолик клянется, что больше никогда не станет нас посохом лупить…

      И оба мальчишки с надеждой уставились на своего друга.

      – Попробую, – медленно кивнул Гермий, чувствуя, что все это неспроста: его утренние раздумья о забытом или запретном, внезапный отъезд басилея Ойхаллии, скорее похожий на бегство, оставшийся в Фивах Ифит, поиски исчезнувшего Миртила, вчерашние состязания… Не нравилось это Гермию, совсем не нравилось, что-то крылось за внешне безобидными событиями – и неизвестность еще больше раздражала Лукавого.

      – Попробую, – повторил юноша, в какое-то неуловимое мгновение расслабившись – весь и сразу, как дикое животное – и прикрыв глаза.

      Лицо Пустышки приняло умиротворенно-отсутствующее выражение.

      – А куда мы пойдем его искать? – поинтересовался ничего не понимающий Алкид.

      – И когда? Прямо сейчас? – поспешно добавил Ификл, понявший ничуть не больше брата.

      – Никуда мы не пойдем, – чуть слышно и невыразительно проговорил Гермий, а братья переглянулись: им показалось, что губы Пустышки при этом не шевелились.

      – Сядьте рядом и ждите. Молча.

      – Пустышка, ты этот… прохвост? – изумленно вытаращился Алкид и мгновенно поправился. – То есть я хотел сказать – провидец! Как Тиресий, да?

      Ификл больно ткнул брата острым локтем в бок и, когда Алкид обернулся, приложил палец к губам: дескать, просили же помолчать!

      Спохватившийся Алкид закивал, и оба поспешили усесться на траву и уставились на Пустышку, время от времени многозначительно переглядываясь.

      9

      Гермий не был ни всевидящим, ни всемогущим. Не был он и провидцем, подобно слепому Тиресию или Прометею Япетиду.

      Но он был богом; и в Семье считался не из последних.

      Путники частенько взывали к Лукавому, и не зря почти на всех дорогах Эллады время от времени попадались гермы – деревянные или каменные столбы с изображением Бога-Покровителя наверху. Зачастую изображение имело мало общего с оригиналом, но при установке герм ритуал их посвящения Гермесу-Киллению соблюдался неукоснительно, да и путники не ленились оставлять дары божеству в расчете на его благосклонность; так что Лукавый не раз пользовался путевыми столбами. Для него это были не просто каменные изваяния – сейчас сидевший на земле юноша находился в каждом из этих столбов, он был ими, как они были частями его; и Гермий мог видеть все, что происходит на дорогах,