.

радиотелефона, набирает номер.

      В кабинете Линды мелодично запел зуммер. Поднимает трубку.

      – Ты?! Надо же, пропажа!.. Рада? Да я просто счастлива… Сейчас? Прямо сейчас?.. – Щеки Линды порозовели, она облизнула губы. Голос ее чуть сел от волнения:

      – Ну конечно, раз ты хочешь… Пять минут… Я просто отменю встречу.

      Я от тебя без ума, ты же знаешь!..

      Линда кладет трубку. Набирает номер.

      – Что с «Юнион трек»? Не надо оправдываться. Я это предвидела. Хорошо, еще сутки. Но – ровно сутки. Если не будет сделано, можете считать себя свободными.

      От работы? И от жизни тоже! – Линда нажимает отбой, вскакивает из-за стола, бежит к зеркалу, вытряхивает сумочку – хватает лихорадочно и помаду, и щетку для волос. Глаза ее блестят, крылья тонкого носа раздуваются в предвкушении небывалого наслаждения…

      Линда стремительно выходит из здания фирмы, проходит полквартала, сворачивает в переулок – узки й, нежилой. Только два металлических контейнера для мусора. В конце переулка – «БМВ». Рядом с машиной стоит человек – длинный черный плащ, широкая шляпа, очки.

      Женщина замедляет шаг, дышит взволнованно.

      – У тебя сегодня такой необычный наряд… Это так сексуально… Мы поедем куда-то?.. Или… Хочешь прямо здесь?.. Я без ума от тебя… Я хочу тебя…

      Может, ты хочешь поиграть… В похищение?.. В изнасилование?.. Я сделаю все, что ты хочешь… Здесь, сейчас… На мне нет ни колготок, ни трусиков… Что у тебя под плащом?.. Я забыла тебя, я хочу посмотреть… – Линда шаг за шагом приближается к человеку в плаще.

      Человек медленно вытягивает руку из кармана. Кисть белая, тонкая, изящная.

      В ней зажат пистолет. Тупое рыло глушителя направлено Линде в грудь.

      – Я немножко боюсь… Меня это возбуждает… Ты хочешь этим?.. Ну, пожалуйста, распахни плащ… Я хочу увидеть твое тело… Если не позволишь, я даже не буду касаться его…

      Палец медленно ведет «собачку». Линда встречается с человеком взглядом.

      Желание и изумление в ее глазах сменяются ужасом.

      – Нет… Пожалуйста… Нет… Пистолет подпрыгнул в белой руке. Еще. Еще.

      Линда медленно сползает по металлической стенке контейнера. Глаза ее открыты.

      Она мертва.

* * *

      Толстый Ли спокоен и величествен. Очки в металлической оправе, кажется, вросли в плоское лицо, всегда брезгливо опущенные уголки рта и тяжелая невозмутимость укрупненных толстыми линзами глаз делают его похожим на большого партийного бонзу.

      Светлый плащ распахнут, под ним – очень дорогой костюм, белоснежная сорочка, чуть старомодный галстук. Вместе с ним за столом – двое худеньких вьетнамцев, похожих на подростков. Высокие белые кроссовки, теплые батники, пуловеры, длинные плащи-реглан. Но, как это бывает с восточными людьми, одетыми по-европейски, все кажется надетым с чужого плеча, ношеным, не очень чистым – словно эти люди и спят так, не раздеваясь.

      Толстый Ли не спеша прихлебывает из пузатого бокала. Нельзя сказать, что коньяк ему особенно нравится. Как и этот варварский кабак, где люди не умеют насладиться ни едой, ни питьем.