Ледяной город. Джон Фарроу

одиннадцати или двенадцати в отутюженных брюках и белой рубашке с галстуком. Вид у него был угрюмый. Они ждали в тесной прихожей, тронутые горем, воцарившимся в этом доме. Всюду стояли траурные венки и букеты. Смущение детективов усиливало рождественское убранство помещения: в углу гостиной красовалась нарядная рождественская елка, на комоде стоял макет яслей с игрушечными овцами и коровами. На полках рядом с открытками с рождественскими и новогодними поздравлениями стояли карточки с выражением соболезнований. Рождественские и новогодние праздники в этой семье прервала страшная трагедия, и теперь уже никогда в это время года их не будет покидать печаль. Мальчик вернулся и под руку привел отца. Эмиль Санк-Марс ему сразу представился.

      – Мы уже несколько раз говорили с полицией, – устало сказал мужчина. – Пожалуйста, только не сегодня. Сегодня утром мы похоронили нашего мальчика.

      – Мы не собираемся допрашивать вас, сэр. И совсем не хотим беспокоить вашу семью. Я пришел сюда, господин Артинян, чтобы отдать вам дань уважения. Мы с моим напарником нашли вашего сына. Мы не работаем в отделе убийств и не занимаемся расследованием обстоятельств его смерти. Но, как я уже говорил вам, поскольку мы его нашли, то сочли своим долгом выразить вам свое уважение и соболезнования.

      Мужчина кивнул.

      – Пожалуйста, – сказал он, – проходите. Василий, мой сын, возьмет ваши куртки.

      Родственники остались с семьей до вечера. Убитая горем мать сидела в кресле, окруженная фотографиями сына и всей семьи в более счастливые времена. Бумажной салфеткой дородная женщина с кругами под глазами утирала слезы, иногда прикладывая ее к носу. Санк-Марс подошел к ней и склонился, чтобы сказать слова утешения, осторожно взяв ее руку в свою. Горе состарило ее на годы. Когда Санк-Марс распрямился в полный рост, ему предложили сесть на диван. Мэтерз устроился рядом. Они согласились выпить по чашечке чая.

      – Эти люди, – пояснил господин Артинян собравшимся, – были последними, кто видел нашего Акопа живым.

      Мужчины и женщины, сидевшие в гостиной, с интересом закивали головами, а Санк-Марс в знак протеста поднял руку, желая деликатно возразить. «Ты не прав, – пронеслось у него в голове, – мы не были последними, кто видел его живым, мы были первыми, кто увидел его мертвым». Но даже такое утверждение было бы неверным.

      – Это не совсем так, сэр. Случилось так, что, выполняя с напарником наш долг, мы его обнаружили. Мы нашли его, сэр.

      – Да, да, – рассеянно ответил отец, вспомнив, что сказал ему полицейский.

      В комнате воцарилось молчание, нарушенное вскоре рыданиями госпожи Артинян. Самое страшное испытание для матери и отца, подумал Санк-Марс, – это смерть ребенка.

      – Госпожа Артинян, – начал детектив, – я уверен, что ваш сын был добрым и справедливым человеком. Я уверен, что он хотел помочь другу, попавшему в беду. Я уверен в том, что для своих друзей он погиб как герой.

      Рыдания госпожи Артинян стихли. Все собравшиеся в комнате внимательно