Ледяной город. Джон Фарроу

То, что тело перевезли сюда и повесили на него эту надпись, свидетельствует о хладнокровии этого бандита. Мне это крайне неприятно, но я вынужден признать, что это преступление – дело рук большого профессионала. Мастера своего дела, – печально сказал жене Санк-Марс и добавил: – Как будто его специально этому учили.

      Сандра сильнее сжала его руку, еще крепче к нему прижалась и опустила голову ему на плечо. Он чуть распрямил руку, мягко ее освободил и нежно привлек хрупкую фигурку жены к себе. Подведя ее к двери, он обернулся и еще раз окинул взглядом комнату.

      – Странно, – сказал он, – что человек, так тщательно наводивший порядок на месте преступления, мог оставить следы ДНК под ногтями жертвы. – Эмиль Санк-Марс погасил свет.

      В коридоре Сандра Лоундес чмокнула мужа в щеку.

      – Веселого Рождества, Эмиль.

      – Спасибо тебе за поддержку, – ответил он.

      Она печально улыбнулась.

      – Сдается мне, такая уж участь у жены полицейского.

      Они были женаты несколько лет – не так уж долго. Но ей предстояло еще многому научиться.

      По мнению Джулии, ее мать Грейс Олфилд обладала уникальным и поистине невероятным талантом разрушения. Она как никто умела портить настроение. Серьезный разговор с ней тут же сводился к непринужденным шуткам и добродушным насмешкам, покой сменялся на бурю эмоций. Ее мама была существом общительным и общественным – она совершенно не выносила одиночества и была уверена в том, что те, кому хватало собственного общества, либо тупицы, либо чокнутые. В разговор должны были быть вовлечены все, кто собрался в комнате, причем ни на раздумья, ни на паузы времени тратить было нельзя. Она обожала говорить, нравилось ей и послушать, при этом от всех присутствующих она ожидала того же. Иногда мать казалась Джулии ребенком, задающим массу вопросов и делающим кучу замечаний, от которых крыша могла поехать. Тщательно продуманным ответам она предпочитала остроумную импровизацию, и поскольку сама была остра на язык, за словом в карман не лезла. Она легко могла говорить на любую тему, больше всего ей нравилось судачить ни о чем, болтать ради самого процесса. Джулия обожала мать, но общение с ней доводило ее до нервного истощения. Еще когда она была девочкой, ей очень хотелось, чтобы мама повзрослела раньше нее, стала серьезной и давала бы себе и окружающим хоть немножко передохнуть.

      – Тук-тук-тук, – сказала мама и заглянула в комнату дочки.

      – Исчезни.

      – Зайчик мой сладенький, я же несколько месяцев тебя не видела!

      – Ну и хорошо. Я смогла это пережить. Как же мне хочется покоя!

      Ужин был съеден, вина выпили в изобилии, подарки раздали, коробки и оберточная бумага от них валялись по всей комнате. Застольная беседа не стихала, хотя любая интересная мысль тонула в море пустых банальных замечаний. Джулии трудно было переносить этот пустой треп, и она ушла к себе.

      – Все это вздор, – сказала Грейс.

      – Никакого вздора, – возразила Джулия. Мать уже вошла в ее комнату и закрывала за собой дверь. – Мамочка, мне нужно