Партия тори-консерваторов и «конституционная революция» 1822-1835 гг. в Великобритании. Виктор Клочков

королевское законодательство всегда играло подчиненную роль, сформировалась особая политическая форма «regimen politicum et regale». Особенность ее, однако, заключалась не в том, что английский король был обязан действовать совместно с парламентом, осуществляя принадлежащие ему полномочия в рамках ординарной прерогативы. Более важно другое – сама ординарная прерогатива оказалась ограничена уникальной правовой системой, нормы и институты которой считались к тому времени достоянием всех свободных подданных английской короны. Смысл этого ограничения формален и безличен, поскольку ординарная прерогатива английских монархов осуществлялась по общему праву, которое не может быть изменено волей монарха. Общее право в этом отношении выступало как особый комплекс норм, на который не распространялись прерогативы короны, также обязанной подчиняться им. Кроме того, королевская власть оказалась ограниченной и присутствием морального закона над ней в лице концепции божественного права. Общее право стало уникальной правовой системой, институты которой оказались, благодаря уникальной исторической приспособляемости, наиболее приспособленными к восприятию и практическому воплощению принципа верховенства права.

      Следует учитывать, что королевская прерогатива никогда не была неподвижной конструкцией ни в теории, ни в политической практике. Оформившись окончательно к началу XVII в., ко времени Славной революции 1688 г. королевская прерогатива начинает переживать процесс трансформации, связанный с комплексом социальных, политических и конституционных изменений, происходивших в этот период. Первой стала утрачивать позиции феодальная прерогатива, поскольку к концу XVII в. отношения собственности внутри группировок политической элиты окончательно стали безличными и утратили связь с земельным держанием.326

      Сложнее обстояло дело с ординарной прерогативой, поскольку именно в этой прерогативной сфере решались ключевые вопросы налогообложения и ограничения прав и свобод подданных английской короны. Что касается последних, то уже в первой трети XVII в. попытки произвольного задержания английских подданных спровоцировали дискуссию о границах ординарной прерогативы королевской власти по общему праву и статутам Англии.327 Этот спор выявил неопределенность правового статуса личности перед лицом ординарной прерогативы и способность последней трансформироваться из средства поддержания равновесия между королем и парламентом в инструмент усиления полномочий королевской власти в ущерб парламенту. Последнее обстоятельство послужило поводом к изданию целого ряда актов, касающихся прав и свобод английских подданных, появившихся в ходе событий 1688‒1689 г. В этом отношении «Билль о правах» от 16 декабря 1689 г., представляющий собой юридический итог Славной революции, следует оценивать как устранение возможности использования ординарной прерогативы вопреки смыслу общего права.328

      Что касается экстраординарной прерогативы, то она практически не являлась предметом

326

Уже во время парламентских дебатов 8 марта 1610 г. отмечалось, что многие в Англии «служат своему монарху независимо от своих держаний и ни один человек не задает себе вопроса о том, чьим держателем он является и как он держит свою землю. Очевидно, что вопрос держаний не связан с правительством, он не является ни шпорой чести, ни уздой повинности». Такое понимание феодальной прерогативы английского монарха было зафиксировано в «Мемориале о большом договоре с королем относительно земельных держаний». В этом документе, внесенном общинами в палату лордов 26 марта 1610 г., выражалось желание парламентариев «перевести всю рыцарскую службу в свободный сокаж, т. е. допустить возможность свободного отчуждения земельной собственности. Взамен общины предлагали королю право на £ 180.000 годового налога. Обсудив инициативу палаты общин, лорды одобрили ее и составили собственный мемориал, предложив увеличить заменяющий феодальную прерогативу налог до £ 200.000. И хотя добиться королевского согласия на такую замену в 1610 г. не удалось, подход парламента был очевиден: он собирался просто купить стесняющую его прерогативу, причем за весьма высокую цену. См.: Memorial Concerning The Great Contract with His Majesty, Touching Tenures with the Dependants, Purveyance & c. Delivered by the Committees of the Commons House onto the Lords / The Parliamentary History of England from the Earliest Period to the Year 1803. Vol. I. AD 1066‒1625. L., 1806. Col. 1030‒1042.

327

См.: Commons Debates 1628. Ed. By R. C. Johnson, M. F. Keeler, M. J. Cole & W. B. Bidwell. Vol. II. New Haven, 1977. P. 146‒152. В этом издании содержатся протоколы палаты общин в течение 1628 г. по журналам палат. В ходе дебатов по широко известному делу об аресте пяти рыцарей, парламентарии указывали на то, что никто не может быть подвергнут аресту без законных на то оснований. В противном случае любое лицо, будь оно арестовано даже по приказу самого монарха или его Тайного совета, должно быть освобождено или отпущено под залог в соответствии с традиционной процедурой habeas corpus. См.: The Journals of the House of Lords. Vol. III (1620‒1628). P. 753‒754. Член палаты лордов сэр Д. Диггс указывал, что прерогативные нарушения становятся лишь более тяжкими от того, что совершаются посредством юридических процедур. Противоположный взгляд на проблему был высказан королевским атторнеем Р. Хитом (1575‒1649). Он указал, что положения Великой хартии вольностей носят общий характер и не удерживают монарха от ареста подданного, если тот произведен в рамках ординарной прерогативы nisi per legale judicum parium suorum, vel per legem terrae (не иначе как по законному приговору равных его или по закону страны). О неопределенности указанного термина писал Карлу I и правовед Д. Уитлок, подчеркивая, что «данный предмет находится за пределами нашего знания». См.: Powell D. X. Sir James Whitelock's Extra Judicial Advice to the Crown in 1627 // Historical Journal. Vol. 39. 1996. P. 737‒741.

328

См.: The Journals of the House of Lords. Vol. 14. L., 1802. P. 373. Официальный текст документа см.: Statutes of the Realm. Vol. VI. L., 1819. P. 142‒143. Более доступное издание: English Historical Documents. 1660‒1714. Ed. by A. Browning. L., 1956. Vol. 8. P. 122‒128. Характерно, что недостатки правового регулирования были устранены при помощи статута, что подтверждает английскую конституционную практику, в соответствии с которой статутное право рассматривается как экстраординарная мера.