Stalingrad, станция метро. Виктория Платова

белой жидкости, по консистенции напоминающей кровь. Андроиды делятся на честных и бесчестных, на врагов человечества и на его друзей.

      Кто сидит сейчас перед Елизаветой – друг или враг?

      Скорее друг. Врагу не поручили бы ответственный пост покровителя и защитника социально уязвимых слоев населения. Ободренная этой – вполне очевидной – мыслью, Елизавета улыбнулась и произнесла:

      – Добрый день, Анфиса Анисовна…

      Внутри андроида что-то щелкнуло, его веки приподнялись, и на Елизавету уставилась пара остекленевших глаз.

      Испепелит, пронеслось в Елизаветиной голове, разложит на атомы без последующего восстановления. А ведь меня предупреждали… Ну я и дура!

      – Аниса Анасовна, – прогудел андроид хорошо поставленным начальственным басом. – Меня зовут Аниса Анасовна.

      – Ну да. Я это и имела в виду.

      – Вы по какому вопросу?

      – Я бы хотела работать у вас.

      – В качестве кого?

      – Э-э… Помогать пожилым людям… В качестве социального работника. Вам ведь нужны кадры. Я узнавала…

      – Ага, – ни одна эмоция не потревожила бестрепетного лица госпожи Уразгильдиевой. – Ну-ка, присядь. Ближе… Вот сюда.

      Последовав указаниям, Елизавета оказалась в опасной близости от андроида, теперь их разделял только стол.

      – Ну, рассказывай…

      – А что рассказывать?

      – Для начала – про себя. Кто такая, как зовут, образование, семейное положение…

      Глядя не на Анису Анасовну, а почему-то на партийного медведя, Елизавета отрапортовала об образовании и семейном положении. На смену ее недолгой речи пришла тишина. Настолько продолжительная, что Елизавета забеспокоилась: уж не перешел ли андроид в спящий режим?

      Но с андроидом все было в порядке. Пальцами левой руки он выбил на столе причудливую дробь, после чего спросил:

      – Что это за фамилия такая – Гейнзе?

      – Обыкновенная… Немецкая. Мои предки были немцами. И папа… самый настоящий немец, – неизвестно с какого перепугу зачастила Елизавета.

      – Угу. Немец – значит гражданин Германии?

      – У него российское гражданство.

      – Что ж он не уехал отсюда, как все нормальные немцы? Или возможности не было?

      – Была возможность… Но он не захотел… Он – патриот России.

      – Патриот… Эх, родилась бы я немцем… Ладно, это к делу не относится. Вернемся к тебе. В институт, наверное, не прошла?

      – Нет… В том плане, что я не поступала даже. Сразу к вам. Вот… Хочу помогать людям.

      – Это похвально. Только зарплаты у нас маленькие. На поддержание жизни, конечно, хватает, но не более того.

      – А мне большего и не надо, – соврала Елизавета.

      – И работа не сказать чтоб очень благодарная. Инвалиды, старики… Чаще – то и другое в одном флаконе. А этот контингент – не сахар и даже не повидло. Знаешь, как говорят? В юности прореха – в старости дыра. Это я к тому, что с возрастом лучше не становишься.