Подземные куколки. Наталья Брониславовна Медведская

она не вор? Или хулиганка какая.

      Акулина засмеялась, будто чисто и серебристо зазвенели колокольчики. Антип улыбнулся в усы: давно не слышал её смеха.

      – Девчонка взяла ключи в схроне, потом спальное место приготовила. Стал бы вор так поступать?

      – Ты права. Но если она не из Шульцев, то тогда кто?

      – Узнаем, – Акулина распахнула створку шифоньера, повела подвижным носиком, втягивая запах от вещей новой постоялицы. – Хорошо пахнет: здоровым духом и телом. Жаль, не проявила уважения к дому. Придётся её немного поучить.

      Антип, выбирая пёрышки из густых длинных волос, усмехнулся.

      – Не поклонилась на пороге?

      – Вообще никак не поприветствовала дом, вошла бесцеремонно и без боязни. Не порядок это. К Мирону в баню полезла без спросу, тот едва успел спрятаться за тазами. Защиту у входа поломала, целую тропу прорубила. А уж как я старалась, растила берёзку, заглушая остальные семена.

      – Молодая?

      – Кто? – подняла тонкие, будто ниточка, брови Акулина.

      – Новая хозяйка молодая? – Антип собрал перья, вытащенные из волос, засунул в карман ветхих залатанных штанов.

      – Молодая. Но одета, как мужчина, – возмутилась Акулина.

      – Ладно тебе. Наша Лена тоже иногда надевала мужскую одёжу. Раз молодая, значит неумеха, глупая. Научим, воспитаем, – Антип размял плечи, притопнул ногой, обутой в мягкий кожаный сапожок. – Эх, кота бы где взять или на худой конец мышку.

      Акулина вздрогнула.

      – Только не мышь. Я старалась, выводила этих тварей, а теперь запустить в дом. Да ни за что! Узнаю у Мирона, не видел ли он кота по соседству. Пригласили бы животину на постой.

      Антип обнял внучку, потёрся носом-картошкой о её впалую щёку.

      – Умница. Это было бы неплохо.

      Лицо Акулины порозовело. Она давно не видела ласки от дедушки, потрясённого отъездом хозяев. Шульцы покинули дом, забыв своих хранителей, оставив их погибать.

      – Тебе помочь вниз спуститься?

      Антип покачал головой.

      – Сам. Потихоньку.

      – Тогда я за котом побежала.

      Подол сарафана взметнулся, словно завихрился крохотный смерч – через секунду Акулина исчезла.

      Антип при внучке крепился, не хотелось расстраивать, но стоило ей уйти, как он сгорбился, и, кряхтя, стал спускаться по ступенькам на первый этаж. У него не хватало сил на быстрое перемещение. Хорошо ещё, что возможность быть невидимым не зависела от его физического состояния, иначе бы новая постоялица, он боялся назвать её хозяйкой, заметила его спящим в мягких игрушках. Он любовно касался стен, помнившим многие поколения Шульцев, рождавшихся и умиравших в этом доме. Он сам был одним из них. И хотя память о человеческом облике значительно потускнела, всё ещё теплилась в нём. Антип спустился по лестнице. С грустью окинул полупустую столовую, окна без штор, протопал в укромный уголок между кухонным и разделочным столами, уселся на пол и смежил веки. Надо бы обойти комнаты, проверить, всё ли в порядке, но сил на это не доставало. В полудрёме Антип видел