Четвертая высота. Елена Ильина

сжавшись, словно пружина, погнала она коня галопом. Доскакав до барьера, она дала шенкеля[9], конь, не успев опомниться, сделал прыжок, и Гуля, точно на крыльях, взлетела куда-то вверх. Секунда – и конь снова плавно бежал по дорожке.

      Барьер был взят. Так двенадцатилетняя Гуля взяла первую высоту в своей жизни.

      Новые друзья

      Осенью кинофильм «Дочь партизана» повезли на просмотр в Москву.

      Было странно, что такая большая картина, над которой трудилось столько людей, могла уместиться в маленьком чемоданчике.

      Провожая режиссёра на вокзал, Гуля просила его:

      – Пожалуйста, покажите картину моему папе. Уж если я не смогу увидеть его, так пусть хоть он посмотрит на меня!

      Ей и самой очень хотелось в Москву, хотелось в прежнюю квартиру, на свою московскую улицу, в свою московскую школу.

      Но маме никак нельзя было уехать из Одессы.

      Приходилось привыкать к новой жизни и к новой школе.

      А привыкнуть было не так легко. И парты в классе казались неудобными, и доска не на том месте, и ребята не те.

      Дома Гуля жаловалась, что на переменах в ушах звенит от шума, что мальчишки то и дело подставляют ножку или дёргают за косу и что в этой школе учиться нет никакой возможности.

      – Ничего, привыкнешь, – говорили ей дома.

      – Никогда в жизни не привыкну! – сердилась Гуля.

      Она не прощала новой школе прежде всего то, что школа эта находилась не в Москве, а в Одессе.

      Однажды, еле досидев до конца уроков и захлопнув за собой тяжёлую школьную дверь, Гуля сказала своим одноклассницам:

      – И что это за школа! Пешком бы я отсюда в Москву ушла.

      Это услышали мальчики.

      – Да кто ж тебя держит? – закричал один. – Москвичка, подумаешь!

      – Нам ты очень нужна! – прибавил другой. – Катись куда хочешь! Мы тебе и дорожку покажем, и на дорожку дадим…

      И он уже хотел дать Гуле подзатыльник, но на помощь к ней подоспело несколько девочек.

      – Не троньте её! – закричали они хором. – Вам какое дело, про что мы разговариваем!

      – А пусть не задаётся! Не королева ведь, а Королёва!

      – Ну что ж, что Королёва. Она у нас артистка.

      – Артистка! – презрительно сказал мальчик.

      И все захохотали.

      – Да, да! – закричали девочки. – Артистка настоящая. «Дочь партизана».

      – Ну? – не поверил кто-то из мальчиков.

      – Честное пионерское, – подтвердили девоч-ки. – Она там и верхом скачет, и лошадь из болота вытаскивает, и с кулаком воюет, не то что с вами!

      – А всё равно пусть не задаётся! – сказал черноглазый коренастый мальчик, с любопытством поглядывая на Гулю. И вдруг прибавил: – А где теперь твоя лошадь?

      – Это не моя, – сказала Гуля. – Она красноармейская.

      – На красноармейской надо уметь ездить, – добавил кто-то.

      – Я сначала не умела, – ответила Гуля, – а потом выучилась немножко.

      – Немножко! – закричала Гулина соседка по парте, Лёля Снегирёва. – Ты же барьеры брала!

      – Да, приходилось…

      Ни

9

Дать ше́нкеля – пришпорить, сильно нажать шпорами.