Концепция лжи. Алексей Бессонов

рукоять под балку и налег на нее всем своим весом. Это было бессмысленно, двутавр даже не двинулся с места. Леон почувствовал, что задыхается, машинально посмотрел на табло дыхательной системы и осел на пол рядом с девушкой.

      – У меня «сдох» преобразователь, – тихо проговорил он.

      Люси охнула и отчаянно забилась, пытаясь вывернуться из-под вмявшей ее в металлический хлам балки.

      – А… кислород? – выкрикнула она.

      – Ну, это минуты три, – прошептал в ответ Леон. – Или меньше.

      Дышать становилось все тяжелее. Он лег на гору железа, прижался забралом к ее шлему и замер.

      – Не говори ничего, – едва слышно простонала Люси. – Лучше… лучше я.

      Почему же ее так плохо слышно? Мысли стремительно кружились в голове, цеплялись одна за другую… что это за попискивание в наушниках? Самое обидное, конечно, то, что она не увидит деда… дед был бы рад. Дед сидит сейчас с удочкой, а за его спиной тихо шевелится листва деревьев, и где-то свиристит соловей. А в камышах плещет рыба… да что же это за писк?.. нет, какая рыба, сейчас же осень! Люси, почему я ни разу не сказал тебе, что у тебя самая шикарная грудь на свете? И глаза… у тебя такие игривые глаза… Боже, почему я не могу вспомнить ни одной молитвы?

      Леон медленно поднял руку, перекрестился и повернулся на бок, чтобы обнять девушку.

      – Что это? – голос Люси был странно хриплым. – Да встань же! Кто… кто это?

      Леон тяжело поднял голову, и решил, что умирает. Из дверного проема лился мощный поток золотого света, и в его нестерпимом сиянии к нему быстро приближались три человеческие фигуры.

      Когда до них оставалось меньше метра, Леон Макрицкий понял, что это не ангелы, ибо ангелы не носят скафандров. Да каких скафандров! Трое, идущие через завалы металлической рвани, до боли напоминали ему героев давно забытых боевиков прошлого века: на них были чешуйчато-черные комбинезоны, мощные наплечники с овалами каких-то внешних агрегатов, тяжелые на вид сапоги и – огромные, устрашающего вида кобуры на широких поясах. Лиц Леон не видел, так как гладкие черные шлемы были абсолютно непрозрачны.

      Подойдя, двое склонились над замолкшей от ужаса девушкой, а третий, чуть меньший ростом, протянул затянутую в перчатку ладонь, чтобы помочь подняться Леону. Макрицкий потянулся к ней, такой человеческой, обычной пятипалой ладони, и весь мир закружился перед его глазами. Где-то далеко-далеко пропищал голос Люси: «Это же они!!!» – и свет погас.

      Глава 3.

      – Пан Макрицькiй… – голос, мягкий и одновременно требовательный, принадлежал белокурой женщине лет сорока в светло-сером комбинезоне с орлом Люфтваффе на левой стороне груди, которая, сидя на краешке койки, осторожно держала его за запястье. – Пан МакрицькIй, вы мене розумiете?

      Его взгляд приобрел осмысленное выражение, и женщина обрадованно потрепала Леона по плечу.

      – Ну? Як справи, пане капiтан?

      – Вы маете розмовляти нiмецькою, – прочистил он горло. – Я вiльно зрозумiю вас. Де я?

      – Вы – на борту германского патрульного рейдера «Бремен». Я бортврач,