Концепция лжи. Алексей Бессонов

хлопнул Леона по плечу и повернулся, чтобы пожать руку генералу.

      – Как долетели, пан директор? – поинтересовался тот.

      – Мои пилоты пока еще не разучились давить на газ, – хмыкнул старик. – А вот здешние таксисты…

      – Идемте, – понимающе улыбнулся генерал, – у нас машина из посольства. Вы уже были в посольстве?

      – А зачем? – фыркнул дед. – У меня пожизненная виза.

      Семья Макрицких имела постоянную связь с рядом крупнейших манхеттенских банков и дед, номинально числившийся председателем совета директоров, прибывал в Штаты, не уведомляя об этом ни посольства, ни миграционную службу – ему это было не нужно.

      Приземистый темно-синий лимузин покинул Манхеттен по мосту Джорджа Вашингтона, вскоре свернул налево и запетлял в узких, неестественно вылизанных улочках Клиффсайд-Парка. За гнутыми тонированными окнами плыли островерхие трех-пятиэтажные домики, выстроенные перед самой Депрессией. Дед всегда останавливался здесь, в крохотном, скромном на вид, но очень дорогом отеле – обычными его клиентами были состоятельные скандинавы, наезжавшие в Big Apple по финансовым делам.

      В машине они почти не разговаривали. Подчиняясь команде, водитель остановил посольский лимузин в «кармане» перед серым фасадом уютного шестиэтажного строения в североевропейском стиле, и выбрался из-за руля, чтобы распахнуть заднюю дверь.

      – Я вернусь под вечер, – сказал Леон генералу. – Или не вернусь, – тогда встретимся прямо на комиссии.

      Савчук согласно кивнул и пожал протянутую руку деда.

      Забрав у водителя дедов чемодан, Леон поправил фуражку и заковылял ко входу в отель. Несмотря на свои относительно небольшие размеры, чемодан был чертовски тяжел. Леон догадывался, что он набит алкоголем: дед обожал угощать своих нью-йоркских друзей редкими армянскими и крымскими коньяками.

      – О, пан Олэксий! – седоватый портье с тщательно прилизанными бакенбардами ринулся навстречу массивной фигуре старика, едва тот перешагнул порог. – Надолго к нам?

      – Как получится, – добродушно ответил дед – теперь его английский был, конечно, же, безупречен. – Дела, все дела…

      – Да-да-да, – сочувственно закивал портье, – с вашим внуком случилось такое несчастье… пан капитан остановится вместе с вами, сэр?

      – Вряд ли, – отозвался Леон. – Я пока живу в посольстве.

      Роскошный суперлюкс на третьем этаже сверкал ароматами и порядком. Мальчишка-коридорный уже засунул чемодан в стенной шкаф; сбросив на диван холла пальто, дед не без раздражения выволок свой сундук на середину большой комнаты и, откинув крышку, принялся доставать бутылки. Леон тем временем разделся и вызвал горничную.

      – Котлеты по-киевски, пан капитан? – прощебетала нежная светловолосая девочка, уважительно косясь на серебристое шитье его погон и длинную офицерскую саблю, валявшуюся поперек дивана.

      Это «пан» звучало в ее устах до того смешно, что Леон не удержался от короткой улыбки.

      – Да, если у вас умеют их готовить.

      – Здесь умеют, – басовито