Проблемы кодификации корпоративного и вещного права. Е. А. Суханов

образований), для разрешения которого и необходима сама конструкция юридического лица.

      А вот на вопросы о том, почему, например, Национальный банк Швейцарии создан в форме акционерного общества, а банки отдельных кантонов объявлены «публично-правовыми корпорациями» (причем все они считаются «юридическими лицами публичного права») либо почему «юридическим лицом публичного права» в Германии признан именно Баварский Красный Крест, ответ может быть только один: «Потому что так исторически сложилось». С этой точки зрения можно объяснить и признание особого статуса Центрального банка России как юридического лица, не являющегося разновидностью какого-либо более общего типа или вида юридических лиц (п. 4 ст. 48 ГК РФ в редакции Федерального закона от 5 мая 2014 г. № 99-ФЗ). Таким же «юридическим лицом sui generis» можно считать управляющую компанию инновационного центра «Сколково»[106], которая в качестве особого юридического лица вообще прямо не упомянута в обновленном тексте ГК РФ (что прямо противоречит правилу п. 2 ст. 48 ГК, но пока не вызывает каких-либо практических затруднений или споров).

      Как показывает практический опыт, такие особые юридические лица в качестве крайне немногочисленных исключений встречаются почти во всех развитых западноевропейских правопорядках (например, PTT («Почта, телеграф, телефон») в Нидерландах, Национальное общество по складированию радиоактивных отходов (NAGRA) в Швейцарии, Фонд прусского культурного наследия в Германии и т. д.). Такие юридические лица объединяет то, что в большинстве случаев они создаются актами публичной власти на базе государственного (публичного) имущества (хотя и из этого имеются известные, но также немногочисленные исключения) для участия в гражданском обороте с целью выполнения тех или иных публичных (государственных или общественных) задач. Но при этом важно, что общее количество таких юридических лиц sui generis исчисляется единицами, а количество «юридических лиц публичного права» в лучшем случае – сотнями в сравнении с сотнями тысяч и миллионами обычных «юридических лиц частного права».

      Вместе с тем наличие практически в любом правопорядке отдельных юридических лиц, которые «не укладываются» ни в один из их привычных видов, автоматически не превращает их в какую-либо разновидность «юридических лиц публичного права» и не делает последнее каким-то «собирательным понятием» (хотя во многих случаях речь идет об организациях, созданных и полностью контролируемых публично-правовыми образованиями). Бесспорной общей чертой правового статуса «юридических лиц публичного права» в зарубежных правопорядках является то, что, с одной стороны, только они при известных условиях вправе претендовать на получение безвозмездных бюджетных субсидий (что полностью исключено для любых частных юридических лиц, включая некоммерческие организации), с другой стороны, государство обычно принимает на себя субсидиарную ответственность по их долгам и не допускает их банкротства (что также невозможно для обычных «юридических лиц частного права»).

      С

106

В подп. 5 ст. 2 Федерального закона от 28 сентября 2010 г. № 244-ФЗ «Об инновационном центре «Сколково»» (СЗ РФ. 2010. № 40. Ст. 4970) относительно статуса его управляющей компании сказано лишь, что она является «российским юридическим лицом», но ничего не говорится о ее организационно-правовой форме (см. также ст. 8 названного Закона).