Проблемы кодификации корпоративного и вещного права. Е. А. Суханов

пассивности Министерства юстиции РФ, ставшего в этой дискуссии своеобразным арбитром, вынужденно появились и различные компромиссы относительно содержания предлагавшихся законодательных решений, заключавшие в себе неизбежные противоречия (ибо каждая из сторон старалась идти на минимальные и по возможности непринципиальные уступки), в результате чего недовольными в конечном счете оставались все стороны дискуссии.

      В качестве примеров таких малоудачных компромиссов можно назвать едва ли не наиболее бурно обсуждавшиеся вопросы о правовом статусе хозяйственных обществ, в частности о необходимости для них минимального уставного капитала и его размере, а также о возможности их внутренней организации не в соответствии с императивными нормами корпоративного законодательства, а по диспозитивным правилам о корпоративных договорах, т. е. по усмотрению участников. Если основные разработчики законопроекта из Совета кодификации в соответствии с Концепцией развития гражданского законодательства РФ предлагали десятикратное увеличение размер такого капитала, до сих пор сохраняющего символический характер, то представители Минэкономразвития РФ настаивали на его полной отмене. Первые исходили из традиций европейского континентального права, в соответствии с которыми минимальный уставный капитал хозяйственного общества выполняет ряд защитных и сигнализационных функций, важных как для других участников гражданского оборота, так и для самих обществ. Вторые исходили из англо-американского подхода, не признающего уставный капитал компании одной из гарантий интересов ее кредиторов (в связи с чем он может практически отсутствовать в момент ее создания). О том, что функции минимального уставного капитала здесь выполняет обязательная «проверка состояния платежеспособности» компании (solvency test), за фальсификацию результатов которой предусмотрена жесткая ответственность (включая уголовную), сторонники этой позиции даже не упоминали[78].

      В результате дискуссий было принято компромиссное решение о сохранении требования о наличии минимального уставного капитала для хозяйственных обществ без увеличения его размера, но с обязательной оплатой его денежными средствами (а не любым имуществом, как это было возможно ранее) и с независимой денежной оценкой неденежного вклада в уставный капитал (п. 1 и 2 ст. 66.2 ГК РФ, введенной Федеральным законом от 5 мая 2014 г. № 99-ФЗ). Этим, казалось бы, приняты минимальные меры против появления «компаний-пустышек» с заведомо недобросовестными целями. Однако одновременно для «упрощения открытия бизнеса» была установлена четырехмесячная «рассрочка» (с момента государственной регистрации) по оплате минимального уставного капитала обществе с ограниченной ответственностью[79]. Она означает возможность создания хозяйственного общества вообще без внесения какого-либо имущества в его уставный капитал, ибо минимальный денежный взнос в 10 тыс. руб. может быть фактически

78

Данное обстоятельство принципиально отличает позицию Минэкономразвития РФ от известных предложений английской «группы Рикфорда», представленных в Совет ЕС еще в 2003 г. с целью отмены его Второй директивы, или «Директивы о твердом капитале» (1976/2006 гг.) путем замены последнего «системой последующего контроля» с использованием solvency test (Lutter М. Das (feste Gnmd-) Kapital der Aktiengesellschaft in Europa // Zeitschrift für Unternehmens- und Gesellschaftsrecht. 2006. S.-H. 17. S. 1 ff.; Суханов E.A. Сравнительное корпоративное право. M., 2014. С. 169–174).

79

Пункт 1 ст. 16 Федерального закона от 8 февраля 1998 г. № 14-ФЗ «Об обществах с ограниченной ответственностью» в редакции Федерального закона от 5 мая 2014 г. № 129-ФЗ // СЗ РФ. 2014. № 19. Ст. 2334.