Небесные люди. Петр Ингвин

блок владыки, тем больше путались мысли. Король сказал: «Сообщай сразу, как увидишь. Окликни любого, кто проходит мимо, и пусть зовут меня, где бы ни был». Как раз такой случай. Но кого позвать среди ночи? Гвардейца-охранника? Ей – девочке, которой нельзя выходить из дома без сопровождения мужчины-родственника?

      Выход она видела только один.

      – Лек! – тихо позвала она, прокравшись до стенки знакомого контейнера.

      Выходные папы и дяди Леона обычно совпадали, и Нора не боялась разбудить не того.

      Сейчас Лек должен спать после занятий в отряде. В племени так устроено, что мальчишки начинали помогать взрослым лет с шести, к десяти дневные работы для них становились обязанностью, а с двенадцати и до совершеннолетия все возрастающую часть времени они тратили на общественный труд вроде уборки территории, курьерской беготни или дежурства на постах вместе солдатами. Отдав долг обществу, они работали с отцами – посильно помогали в той же области, постепенно овладевая знаниями и умениями родительских профессий.

      Для мальчишек, чьи отцы были солдатами, существовал отряд – вроде настоящего военного подразделения, но из мальчишек. Занятия вели увечные солдаты, которые не могли продолжать полноценную службу. После дня в отряде, его участники обычно едва доползали до дома и падали без сил.

      Нора не хотела повышать голос, но если никто не откликнется, придется и стучать, и скрестись, и даже, возможно, влезть на крышу, чтобы разбудить бросая камушки через дырки для воздуха. Главное – не привлечь внимания еще кого-нибудь.

      – Лек! – сделала она еще одну попытку.

      И сердце едва не взорвалось от радости.

      – Кто там? – послышалось в ответ.

      – Нора. Горбушка. Выйди, пожалуйста!

      – Нора? Ты чего? – Лек явно перепугался. – Если тебя заметят…

      Ну хорошо хоть, что больше за нее, чем за себя.

      – Выйди, я буду ждать дома.

      Через минуту они как бы поменялись местами: она теперь сидела скрытая стальными стенками, а сонный Лек, натянувший штаны задом наперед, а рубашку шиворот навыворот, переминался с ноги на ногу снаружи.

      – Что случилось?

      – Нужно сообщить королю, что между Городом и отравленным озером умирают от жажды пять человек – мать, сын и три дочки. Они сбежали от азаров, чтобы их не продали в рабство, и хотят верой и правдой служить нашему племени.

      – Откуда знаешь? – Лек не верил. – Опять вещий сон?

      – Именно. Очень яркий. У меня такое чувство, что я с ними разговаривала. Так и скажи королю.

      – Глупости. Да и кто меня пустит к нему среди ночи. Не пойду я. Не хочу позориться. Ты же сама говорила, что видишь много разного, а сбывается только кое-что.

      – Лек, пожалуйста, там в эту минуту люди умирают. Каждый миг на счету.

      Лек помотал головой:

      – Надо мной и так смеются: то не так сделал, это вообще не сделал, а о чем-то даже не подозревал, а виноват все равно я. Не пойду. Это несерьезно.

      Осталось последнее средство. Нора набрала воздуха.

      – Если пойдешь, я не выдам вашу