Пока стоит маятник. Наталья Брониславовна Медведская

ладонь летящую снежинку.

      – Девочки, как красиво. Так не хочется идти домой.

      Алёну на одну минуту взяло сомнение. Может, не стоит портить Соне настроение, но она одёрнула себя: нечего жалеть. Нажала на кнопку, направляя луч голографа чуть выше головы Велизаровой. Алёне показалось, откуда-то из-под крыши крыльца выпорхнула стая голубей и закружилась над головой Сони. В общем-то это выглядело совсем нестрашно и даже красиво. Но Соня дико закричала и стала махать руками. Она забегала по крыльцу зигзагами, споткнулась и покатилась по ступенькам вниз. Алёна выключила голограф и замерла за елью. Девочки подняли рыдающую Соню, отряхнули с пальто снег.

      – Всё! Всё. Голуби улетели, – ласково произнесла Юля, вытирая носовым платком лицо Сони.

      – Говорила, не надо её злить, – пробормотала Маша. – Она точно ведьма. Я её боюсь.

      – А давайте всем расскажем, как она с нами поступила, – предложила Оля.

      – Кто нам поверит? – проворчала Платова.

      Маша показала на школьников, стоящих у ворот школы.

      – По-моему, они видели, как голуби напали на Соню. Они смотрели в нашу сторону.

      Юля пожала плечами.

      – А как мы докажем, что это Мышинская их натравила.

      Оля заглянула Соне в лицо.

      – Я не знала, что ты боишься голубей. Что в них страшного?

      Соня вздохнула.

      – Когда я была маленькая, у бабушки в деревне кормила кур. На зерно слетелись голуби. Один клюнул меня прямо в глаз. С тех пор ничего не могу с собой поделать, жутко боюсь голубей. Знаю, это глупо, но боюсь.

      – А откуда Мышь об этом узнала? – удивилась Платова.

      Маша поёжилась:

      – Я же говорю: она ведьма. Ну её к чёрту. Давайте больше не будем её трогать.

      – И получится, что она одна справилась со всеми нами, – возмутилась Юля. – Мы что-нибудь придумаем.

      Алёна выждала, когда одноклассницы отошли на достаточное расстояние и не могли её видеть, выбралась на очищенную тропинку. Она испытывала целую гамму чувств: удовлетворение от исполнения намеченного, злорадство, растерянность и недовольство собой.

      – Как ты позвала голубей и заставила их напасть на Соню?

      Алёна оглянулась. Неподалёку от ели, за которой она пряталась, стоял Саша Арно.

      «Что он успел разглядеть?» – забеспокоилась Алёна.

      – Можешь не врать. Я следил за тобой. Тогда в театральной студии я не видел змеи, но Платова просто так орать не стала бы. Юлька не трусиха. Когда сегодня все ушли, а вы остались в классе, я решил постоять за дверью. И приблизительно знаю, что произошло. Как ты подложила тараканов Машке в сумку, могу понять. Сам однажды лягушку Макееву в рюкзак засунул, но голуби. Почему они слушались тебя?

      Алёна посмотрела в глаза Арно. В них горело любопытство, но ощущалась и растерянность. Она вспомнила спектакли: Саша всегда здорово играл в паре с ней, изображая чувства. Досада от его умелого притворства почему-то ранила и доводила до тихого бешенства.

      – Версия с ведьмой тебе не нравится?

      Саша скривился.

      – Бабушкины сказки.

      – А