Майн кайф. Владимир Вячеславович Николаев

учил в детстве наматывать портянки, а то можно сразу набить кровавые мозоли, как несколько наших ребят.

      Они-то ходят по расположению лагеря хоть и в кроссовках и кедах, но как на шалнирах "роберты", т.е роботы.

      И буквально в первые дни мы извещены, что скоро приём присяги. Правда, даже не наизусть надо учить, как при приёме в пионеры, а прочесть по тексту на бумаге. Уже четвертая по счету клятва верно служить, выполнять заветы Ильичей, партии и народа.

      Ну и почитаем…

      Тем более, за это нам к торжественному обеду будут приторочены лакомства в виде кусочка масла и варёное яичко.

      Ну вот, мы и настоящие офицеры, и сразу в запасе.

      Но и до него нам пока реально долго. Время в карауле тянется, как импортная жевательная резинка.

      В тонюсенькую нить, то есть, почти исчезая из реальности и не обнаруживая своего присутствия, а потом вроде собираясь в один маленький, мягкий податливый комочек на зубах, начинает принимать причудливые формы, но никуда не исчезает, причем уже давно потеряв вкус.

      День об ночь. А офицеры нас так нашомполировали инструкциями, что некоторые из них и сами потом были не рады. Один из них, видимо, из сострадания к живой природе, решил полить цветы, которые находились на этаже в штабе, где был пост со знаменем части. Работу он свою продолжал, обходя горшок за горшочком, пока не приблизился к нашему курсанту, стоявшему на посту, и сразу сам захотел на горшок, обмерев от ужаса, потому что услышал звук передернутого затвора автомата и предупреждение: стой, стрелять буду!

      И будем, пусть только кто попробует прокрасться незаметно в арочный склад и выкрасть задвижки трубопроводов.

      Как мой знакомый талыш слегка подправил нашу присказку "не украсть, не покараулить" на "не покрасить, не покараулить".

      И покрасим ещё немало.

      А пока развод караула. И очередной инструктаж. А мы в это время будем принимать ванны. Солнечные.

      Хотя с ними уже, наверное, хватит, потому что и так время для отдыха перед караулом не стали использовать для сна, а попёрли загорать на лавочки за территорией лагеря.

      Монотонный перечитатив псаломным голосом прервался резко и веско стуком об асфальт.

      Из второй шеренги, из-за наших спин, вывалился и по-пластунски направился в сторону начальника наш боец.

      Ты куда, Мартын? Вспомнил сборы в Тюмени, когда мы на занятиях по тактике отрабатывали команду майора Касаткина "ЛОЖИСЬ" в полной выкладке, а дальше по-пластунски.

      У многих это получалось по-ребячьи. И Игорь Сергеевич смазал увиденное солдатской сальностью:

      Вы как на бабу ложитесь. Плохо.

      А Мартын снизу, из амбразуры между ушанкой и воротником, пальнул комментарием-вопросом: на бабе, что ли? И в смех, как в пляс: прямо танец живота, и смеялись, и извивались, и насытились, и другим осталось, потому что скоро побегут пересказывать. И доставят до других ушей точную версию, как копию с картины мастера-художника. А он и был у нас один из самых юморных.

      Нет, извини, брат, это первый удар нанесла нам жара, естественно, солнечный.

      Первые