Носке – гражданин Латвии. Яша Хайн

объединяться и побеждать мировой капитализм.

      Носке любил сильно. Всё, что он делал, всё, к чему он прикасался взглядом, носило ярлык – «сильно». В свои 93 года он поражал крепким рукопожатием, которому многие молодые мужчины могли бы позавидовать. Поднимая телефонную трубку, он всегда отвечал «Здравия желаю», излучая энергию и бодрость молодого бойца. Среднего роста, серые глаза со стальным оттенком, тяжёлый подбородок, курносый нос и тонкие губы, – он вполне мог бы сойти и за латыша, если бы не рост и не печальная дымка в глазах, намекающая на его не совсем арийское происхождение.

      Эта самая дымка в глазах помогала ему скрывать свои истинные чувства и зачастую пугала его подчинённых, не знавших чего ожидать в следующую секунду от своенравного начальника. Но тогда он был не Носке, а уважаемым Носоном Яковлевичем, бессменным заведующим кафедрой физкультуры и спорта в Латвийском государственном университете. Носон Яковлевич был своего рода властителем университета в течение двадцати пяти лет, так как спортсменов в Советском Союзе любили и уважали. В годы его правления из стен этого учебного заведения вышли несколько чемпионов Европы и мира, и этот факт окончательно обосновал служебное положение завкафедрой физкультуры и спорта. В общем Носке мог бы сказать о том «золотом периоде» в советской Латвии, что жизнь удалась.

      Если поделить его жизнь на три периода, то вторая треть, поймавшая Носона Яковлевича лет в тридцать и завершившаяся с его переездом в Израиль в возрасте 57 лет, стала бы блистательным восхождением коммуниста и отважного офицера Красной армии по ступенькам славы до верхушки шаткой служебной пирамиды и должности завкафедрой, Заслуженного деятеля физкультуры и спорта Латвии Носона Яковлевича. То, что пирамида шаткая, наш герой убедился на собственной шкуре, когда в 1979 году его сын, без предупреждения, объявил, что собирается эмигрировать на историческую родину всех евреев, – то есть едет в Израиль и предлагает своим родителям присоединиться к нему, выполняя историческую миссию еврейского народа.

      Носон Яковлевич себя сионистом никогда не считал, скорее наоборот, но очень любил своего сына, и расставаться с ним не собирался. Одним из преимуществ его характера была способность принимать быстрые решения, не слишком углубляясь в их последствия.

      Посовещавшись со своей женой, Идой Натановной, минут так десять-пятнадцать, он объявил сыну, что они втроём – родители и сын – едут укреплять сионистское государство Израиль. Из этой тройки Ида Натановна была самой еврейской личностью, и как все еврейские женщины точно знала, чего она хочет, – а хотела она жить рядом со своим сыном и мужем, – так что тыл у Носона Яковлевича был силён и надёжен. К огорчению заведующего кафедрой, тех коммунистов, которые уезжали укреплять сионистское государство, исключали из партии на партийном собрании. Председатель парткома Калныньш, давний приятель