Сергей Есенин. Навсегда остался я поэтом. Дмитрий Силкан

паренька не только чисто внешне, но и внутренне.

      Владимир Гусев: «Есенин – лёгкий человек в этом смысле: он не считал, что основал какую-то там литературную школу или стал родоначальником какого-то литературного направления. Он не посчитал зазорным примкнуть к имажинистам, уже позиционирующих себя отдельным литературным направлением. Есенинские “имажи” довольно любопытны (“…изба-старушка челюстью порога / жуёт пахучий мякиш тишины…”), но поздней лирике Есенина всё же явно уступают».

      Кстати, многие исследователи считают, что вроде как безобидное на первый взгляд увлечение имажинизмом сильно повредило Есенину как автору.

      Евгений Рачин: «Есенин, увлёкшись имажинизмом, в своём творчестве последних лет следовал его принципам. В некоторых стихах о природе, в лирических стихотворениях он превратил стихосложение в своего рода вышивание поэтических картин с помощью слов. Такие же картины – и некоторые его маленькие поэмы, и его драматические поэмы “Пугачёв”, “Страна негодяев”. Считаю, что именно из-за этой своей увлечённости имажинизмом Есенин не дошёл до более зрелого подхода к поэзии, то есть до художественного реализма, наполненного образным видением мира. Точнее, он не смог достаточно ясно сформулировать своё творческое кредо образного реализма – в поэзии и культуре вообще».

      Хотя некоторые наши соавторы всё же менее категоричны. И стараются не переоценивать имажинистский период в творчестве Есенина: мол, к тому моменту, когда поэт формально примкнул к этому направлению, он уже нашёл свою поэтическую индивидуальность, выработал оригинальный стиль, имел законченное, цельное мировоззрение. Поэтому, мол, менее талантливые коллеги-имажинисты были и не в состоянии ничего кардинально «испортить».

      Максим Скороходов: «С имажинистами Есенин довольно долго общался. Даже в 1922–1923 годах, когда он находился за границей, он переписывался с ними, они общались вплоть до смерти поэта. Опять же – имажинисты всё равно хотели создать какую-то свою школу, благодаря ей развиваться. А укреплялась эта группа в основном за счёт Есенина: он стал их “лицом”, самым известным и самым талантливым. А реальные воззрения Есенина на творчество не совсем совпадали с этой группой. В 1918-м году Есенин написал “Ключи Марии”, очень интересное культурологическое, философское произведение, можно сказать – выдающееся для своего времени. В контексте этого есенинского трактата и сам имажинизм, и его “столпы”: образ, важность и актуальность образа – представлялись крайне значимыми в литературе. Но после поездки за границу Есенин отошёл от имажинизма и его образной системы».

      Гораздо категоричнее высказывается Пётр Радечко: «Есенин лишь на некоторое время поддался стадному чувству коллектива. После революции многие литераторы объединялись в группы, чтобы заиметь свой печатный орган для публикации творчества её участников. Таким образом чекисты, через своего соглядатая Мариенгофа, вовлекли