Собрание сочинений. Том 4. 1964–1966. Аркадий и Борис Стругацкие

конфетные бумажки. На лицо Амада падала зеленая тень козырька.

      – Курортники, – сказал он. – Беззаботные и шумные. Сейчас их развезут по отелям, и они немедленно кинутся на пляж.

      – С удовольствием прокатился бы на водных лыжах, – заметил я.

      – В самом деле? Вот никогда бы не подумал. Вы меньше всего похожи на курортника.

      – Так и должно быть, – сказал я. – Я приехал поработать.

      – Поработать? Ну что ж, к нам приезжают и для этого. Два года назад к нам приезжал Джонатан Крайс, писал здесь картину. – Он засмеялся. – Потом в Риме его поколотил какой-то папский нунций, не помню фамилии.

      – Из-за этой картины?

      – Нет, вряд ли. Ничего он здесь не написал. Здесь он дневал и ночевал в казино… Пойдемте выпьем что-нибудь.

      – Пойдемте, – сказал я. – Вы мне что-нибудь посоветуете.

      – Советовать – моя приятная обязанность, – сказал Амад.

      Мы одновременно наклонились и оба взялись за ручку чемодана.

      – Не стоит, я сам…

      – Нет, – возразил Амад. – Вы гость, а я хозяин… Пойдемте вон в тот бар. Там сейчас пусто.

      Мы вошли под голубой тент. Амад усадил меня за столик, поставил чемодан на пустой стул и отправился к стойке. Здесь было прохладно, щелкала холодильная установка. Амад вернулся с подносом. На подносе стояли два высоких стакана и плоские тарелочки с золотистыми от масла ломтиками.

      – Не очень крепкое, – сказал Амад, – но зато по-настоящему холодное.

      – Я тоже не люблю крепкое с утра.

      Я взял стакан и отхлебнул. Было вкусно.

      – Глоток – ломтик, – посоветовал Амад. – Глоток – ломтик. Вот так.

      Ломтики хрустели и таяли на языке. По-моему, они были лишние. Некоторое время мы молчали, глядя из-под тента на площадь. Автобусы с негромким гулом один за другим уходили в садовые аллеи. Они казались громоздкими, но в их громоздкости было какое-то изящество.

      – Все-таки там слишком шумно, – сказал Амад. – Отличные коттеджи, много женщин – на любой вкус, море рядом, но никакой приватности. Думаю, вам это не подойдет.

      – Да, – согласился я. – Шум будет мешать. И я не люблю курортников, Амад. Терпеть не могу, когда люди веселятся добросовестно.

      Амад кивнул и осторожно положил в рот очередной ломтик. Я смотрел, как он жует. Было что-то профессиональное в сосредоточенном движении его нижней челюсти. Проглотив, он сказал:

      – Нет, все-таки синтетика никогда не сравняется с натуральным продуктом. Не та гамма. – Он подвигал губами, тихонько чмокнул и продолжал: – Есть два превосходных отеля в центре города, но, по-моему…

      – Да, это тоже не годится, – сказал я. – Отель налагает определенные обязательства. И я не слыхал, чтобы кто-нибудь мог написать в отеле что-либо путное.

      – Ну, это не совсем так, – возразил Амад, критически разглядывая оставшийся ломтик. – Я читал одну книжку, и там было написано, что ее сочинили именно в отеле. Отель «Флорида».

      – А, – сказал