Кольцевая дорога. Дмитрий Владиславович Попов

бывало. Коли попала вожжа под хвост и пиво в глотку, то остановиться тяжело. По себе знаю. Ну да не о том речь.

      До сих пор, по счастью, в тюрьме бывать мне не приходилось. Говорили мне, что спится в ней тяжело, беспокойно. Ну, это тем, должно быть, кого совесть мучает. И к тому же я целый день на поле провозился, устал как собака. А в тюрьме, оказывается, и тюфяк соломенный есть, и подушка. Даже одеяло, хоть и плохонькое, имеется. Донес я голову до подушки и сразу уснул. Не помешало даже то обстоятельство, что без ужина остался. То ли забыли охранники впопыхах, то ли сэкономить решили. Ну да я не в обиде. Обошелся и так. Только и успел, что о матушке подумать: как она там? Сильно ли беспокоится обо мне? И уснул.

      Глаза открываю, а уже утро. Небо все тучами затянуто. Дождь на улице идет, нудный такой, осенний. Я спросонья даже подумал, что вот хорошо это я успел вчера погоду захватить, в поле потрудиться. Потом глаза протер, огляделся кругом, вспомнил где нахожусь и приуныл. Принесли завтрак: хлеб да пиво. Сильно разбавленное, вода водой. И хлеб зачерствел уже, почти сухарь. Но я проголодался, все до крошки съел.

      Сижу, смотрю, как дождь сквозь решетку по стеклам лупит. Непогода разгулялась вовсю, и судя по всему, надолго. Осень. Промозгло стало в тюрьме, сыро. Я в своей старой куртке продрог. Встал, походил по полу, согрелся. Мог бы и по стенам пройтись, и по потолку, да что-то не хотелось.

      Принесли обед: гороховую похлебку и хлеб. Хлеб на этот раз был получше, не такой черствый. Дождь все лил и лил, и я чего-то приуныл. Дело-то мое все никак не разрешится.

      Наконец пришли за мной. Господин Утрир, судейский чиновник, стражник, я его знаю, Герхардом звать, и кузнец. Крепкий парень из заречного хутора, имени его я не помню. Кузнец надел мне на пояс цепь с замком. Другой конец цепи он замкнул на поясе Герхарда. В ответ на мой удивленный взгляд стражник пояснил:

      – Ты же небоходец, парень! Так что сам понимаешь – без этого никак.

      Ну да, понимаю. Однако расстроился я. Вижу, что дело серьезное: в преступники меня записали. Хоть и не виновен я, не выпустят теперь без суда. Хоть бы, думаю, поскорее разобрались. Ну да судя по всему, тянуть не станут.

      И верно: господин Утрир сделал знак, и Герхард вывел меня из камеры. Поднялись мы наверх, в его кабинет. Господин Утрир давай меня расспрашивать: где я вчера был, что делал, и кто может это все подтвердить. Еще про Хромоножку спросил, не собираюсь ли я на ней жениться. Удивился я этому вопросу. Сговорились они с Дерриком, что ли? Зачем мне на Лайзе жениться?

      – Нет, – отвечаю, – не собираюсь.

      Он молча посмотрел на меня, записал мой ответ и протянул мне бумагу:

      – Читать умеешь? Ознакомься и распишись.

      Потом забрал ее и ушел, а мы с Герхардом остались вдвоем.

      – Глупец ты, парень! – говорит мне стражник. – Если бы ты собирался на девице жениться, господин судья мог бы тебя пожалеть. За твой талант