Таганский перекресток. Вадим Панов

все договоренности, какие были у тебя с моим отцом, остаются в силе. Но давай вернемся к этому вопросу через несколько дней, хорошо?

      – Абдулла, извини, ты меня неправильно понял, – торопливо, боясь, что Казибеков бросит трубку, проговорил Хомяков. – Я хотел спросить, не пропало ли что-нибудь у твоего отца?

      Абдулла вздрогнул. Секунды через три он закрыл рот, сглотнул и осторожно поинтересовался:

      – Что именно?

      – Понимаешь, мне показали перстень с крупным красным камнем, очень похожий на тот, что…

      – Он у тебя?!!

      Казибеков заорал столь громко, что Хомякову даже пришлось оторвать трубку от уха.

      – Вези его мне! Нет! Я сам приеду!!

      – Абдулла, я же сказал: мне его показали. Прислали фотографию через Интернет.

      – Кто прислал?

      – Не знаю. Точнее, так: я знаю его только под сетевым псевдонимом.

      – Где он сейчас?

      – Мы договорились встретиться завтра.

      – Поздно! Я хочу найти его как можно быстрее. – Казибеков задумался. – Валера, оставайся дома. Через полчаса к тебе приедут мои люди, расскажешь им что и как. Попробуем найти твоего приятеля.

      Хомяков удивленно поднял брови: ничего себе спешка.

      «Что же это за перстень?»

      И в голове вдруг всплыла шутливая фраза, которую он написал Сержанту: «Ты должен помнить, чем запечатывали сосуды с джиннами…»

      Но вслух произнес другое:

      – Э-э… Абдулла, мне неудобно говорить, но…

      – Если с твоей помощью я верну кольцо, гонорар составит полмиллиона, – веско бросил Казибеков. – Нормально?

      – Абдулла, поверь, я приложу все усилия…

      – Вот и хорошо.

* * *

      Розгин позвонил Батоеву сразу же после встречи с Казибековыми, сказал, что ультиматум передан и Абдулла берет время на размышление. Ответ будет завтра. Мустафа выразил надежду, что Казибеков поведет себя здраво и не встанет перед паровозом. После короткой паузы адвокат осторожно заметил, что наблюдать за столкновением вышеупомянутого паровоза и упрямого Абдуллы никому не интересно. На том и порешили. Батоев продемонстрировал глубокую уверенность в собственных силах и не сомневался, что Розгин обязательно поведает об этом сообществу.

      Однако, положив трубку, Мустафа позволил себе весьма длинное ругательство, и тон, которым Батоев посылал проклятия, не был тоном победителя.

      Абдулла взял время до утра.

      Казибековы заперлись в своем дворце.

      На первый взгляд в этом не было ничего необычного – в подобных обстоятельствах любая семья повела бы себя именно так. Но время идет, а сыновья старого Ибрагима до сих пор не отправили своих жен и детей подальше от Москвы. Почему? Они-то, в отличие от Розгина и сообщества, прекрасно понимают истинный смысл ультиматума и знают, что шансов выстоять у них нет. Если Мустафа придет в их дом, лягут все, кто в нем окажется. От Заремы не уберечься.

      А Казибековы не прячут семьи.

      Чего ждут?

      Ответ Батоев