Таганский перекресток. Вадим Панов

задумчиво погладил подбородок и улыбнулся.

      К чему идти в кровать, если все равно не заснешь? Слишком высоко напряжение, слишком много неприятных мыслей лезет в голову. Не следует мучить самого себя, когда можно заняться гораздо более приятным делом.

      Зарема не спала. То ли догадывалась, что Батоев вновь заявится в ее комнату, то ли не могла уснуть.

      В эту ночь в Москве не спали много людей.

      Девушка сидела в кресле, подобрав под себя ноги, и не пошевелилась даже после того, как Мустафа остановился перед ней.

      – Я подумал, что тебе скучно, – произнес Батоев после короткой паузы и принялся расстегивать рубашку. – Да и мне чего-то не спится.

      – У тебя неприятности с Абдуллой?

      Но на этот раз Мустафа был готов к проявлению дерзости и лишь усмехнулся:

      – Не бери в голову, красавица, я все улажу.

      Зарема чуть пошевелилась, тонкая ткань ночной сорочки пришла в движение, и Батоев увидел упругую выпуклость груди. Его ноздри раздулись, руки слегка задрожали, и последняя пуговица рубашки не расстегнулась – оторвалась.

      «Девка сводит меня с ума!»

      Что значит – делает слабым, уязвимым.

      Но и не желать Зарему Мустафа не мог. Он мечтал о мгновении близости, жаждал прикоснуться к бархатистой коже, зарыться лицом в длинные черные волосы, вдохнуть ее аромат, почувствовать жадную мягкость губ.

      Оставался лишь один выход.

      Батоев перестал расстегивать брючный ремень и резко, очень жестко ударил девушку кулаком в голову. Зарема промолчала. Удар бросил ее на спинку кресла, но девушка не издала ни звука. Медленно вернулась в прежнюю позу и замерла. Вот только бретелька сорочки соскользнула с плеча, обнажив правую грудь. Поправлять одежду Зарема не стала. Мустафа издал глухое рычание и следующим ударом бросил девушку на пол.

      Что последует дальше, девушка знала – не в первый раз знакомилась с людьми, подобными Батоеву. Они боятся проявить слабость, а потому… Или ее будут долго и жестоко бить, или долго и жестоко насиловать. Ни то, ни другое девушку не устраивало.

      – Остановись! – Зарема ловко откатилась в сторону и вскочила на ноги, одновременно успев вернуть на место бретельку. – Стой!

      – Что? – Мустафа замер.

      Ненадолго. Через несколько мгновений удивление пройдет, и его ярость удесятерится. Нужно спешить!

      – Я могу тебе помочь!

      – В чем?

      – Перстень!

      Батоев недоверчиво посмотрел на девушку:

      – Говори.

      – Я помогу найти его.

      – Каким образом?

      Зарема грустно улыбнулась:

      – Он мне не чужой. Мы чувствуем друг друга.

      Пару секунд Мустафа обдумывал слова девушки. Затем в его глазах вспыхнули недобрые огоньки, и Батоев зло процедил:

      – Ты могла мне помочь с самого начала!

      – Я тебя совсем не знала. И не была уверена, что с тобой мне будет лучше, чем с Абдуллой.

      – А теперь уверена?

      В его голосе прозвучало мужское