Таганский перекресток. Вадим Панов

из того, что получит и Зарему, и перстень, он и в мыслях не допускал провала и теперь был вынужден лихорадочно искать выход.

      – Хасан!

      Помощник, ожидавший в соседней комнате, быстро вошел в гостиную.

      – Да?

      – Что с перстнем?

      Хасан развел руками:

      – Менты опросили всех жителей двора, в котором нашли Ибрагима. К сожалению, никто ничего не видел. Остается надежда на тех, кто вернется вечером с работы. Может, они дадут какой-нибудь след.

      – Бомжи?

      – Наши ребята трясут всех бродяг округа. Пока безрезультатно.

      – Где Абдулла?

      – В загородном доме. – И сразу же, не дожидаясь вопроса: – Наш человек сообщает, что никто подозрительный к нему не приезжал. И сам Абдулла не выказывает желания покидать крепость.

      Если старик и попросил кого-нибудь передать перстень сыну, этот кто-нибудь пока не дал о себе знать.

      – У нас есть время до завтрашнего вечера, – медленно сообщил Батоев.

      – Немного.

      – Ты должен успеть.

      Хасан кивнул.

* * *

      «Миллион! Он сказал: миллион!!»

      И забавно так сказал: не жадничай, не проси больше, миллион сын даст.

      «Миллион!!»

      Жадничать? Как вы это себе представляете? Просить больше миллиона? Нет, лучше синица в руках. Жирная, толстая синица, у которой целый миллион зеленых перьев! Девятьсот девяносто девять тысяч девятьсот девяносто девять долларов! И еще один.

      Или попросить миллион евро?

      Или миллион фунтов? Они вроде дороже?

      Точно – миллион английских фунтов! Старик же не уточнял, в какой валюте должен заплатить его сын за возвращение перстня. Правильно, надо так и сказать: ваш отец сказал, что вы должны заплатить миллион фунтов стерлингов.

      «Миллион!!»

      Орешкин оглядел комнату. Семнадцать метров, окно на стену соседнего дома, краска на подоконнике потрескалась, осыпается. В дальнем углу отклеиваются обои. Старый диван с протершейся на подлокотниках обивкой. Пыльный сервант, в котором стоят хозяйские чашки. Трехдверный шкаф, скрипящий при открывании. Телевизор с видеомагнитофоном и аудиоцентр – это собственность Димки. Все остальное – чужое.

      – А хватит ли мне миллиона? Кто знает, сколько стоит двухкомнатная квартира? Или трехкомнатная? Нет, у человека с миллионом фунтов не может быть трех комнат. Четыре! Не меньше! Я ведь серьезный мужчина!

      И обязательно новая иномарка. Квартиру можно купить и в старом доме, в «сталинском», к примеру, а вот машина должна быть блестящей, только что с конвейера. И чтобы кожаный салон, кондиционер, стереосистема… Что еще может быть в крутой тачке, Орешкин не знал, но был уверен, что менеджеры в салоне подскажут.

      «Джип куплю! Или „Ягуар“? Или „Феррари“? Нет, слишком крутую не надо, я ведь скромный парень. Ха-ха-ха!»

      Жизнь, еще несколько часов назад такая серая и неуклюжая, стала окрашиваться яркими красками.

      «Миллион!!»

      «Главное – не спустить его, по глупости не растратить! Часть денег в банк, пусть проценты тикают,