Глазами маски. Александра Сергеевна Васильева

осеннего солнца скользили по холодным окнам, издавая что-то похожее на шипение. Гордас открыл глаза, незнакомые стены тотчас принялись разглядывать его необразумившееся существо, находя в том что-то несомненно любопытное. Как только к нему полностью вернулось сознание, Гордас принялся изучать их в ответ, но, так и не разобрав что к чему, совершенно выбился из сил.

      Хэпи смотрел на записку, приклеенную к шкафу.

      «Семинар молодого исследователя: «Миф как результат пересечения параллельной реальности с реальностью субъективной».

      – Пропустил, – со вздохом заметил он. – Да, жаль. Хотя слишком много «реальности» на одно «миф»…

      До Гордаса долетел запах только что сваренного кофе. Приятный аромат, наверняка обещающий массу удовольствий, начал хозяйничать в комнате. Гордас сделал еще одну отчаянную попытку подняться, и опять неудачно.

      На этой вот, должно сказать, драматической минуте в комнату вошел Хэпи.

      – День, – произнес он многозначительно.

      – Что «день»? – не понял Гордас.

      – Форма приветствия, – пояснил Хэпи и еще раз произнес: – День.

      – Добрый… – подсказал Гордас неуверенно.

      – Нет, без эпитета, – решил Хэпи. – Пойдем пить кофе, – предложил он. Квентин отправился за противоядием.

      – Как я мог пить с вами… – Гордас скривился, в его словах слышались упреки, угрозы, ненависть и даже жалость.

      – Не стоит так убиваться, Гордас, – рассудительно произнес Хэпи. – Ну, выпил ты с простыми смертными, ну, перепил, уснул на плечах тебя недостойных тварей. Короли, знаешь, императоры с простым народом хотя бы в жизни раз, но пировали, – все это он проговорил спокойно, просто, без тени насмешки.

      Гордас оторопел.

      – Издеваешься? – спросил он с подозрением.

      – Да нет. Пытаюсь войти в твое положение, – с тем же спокойствием отвечал Хэпи.

      – Ты же меня ненавидишь, – по-прежнему растерянно, но уже с резкой интонацией произнес Гордас.

      Хэпи вздохнул:

      – Опять – враги, соперники… Что с тобой делают амбиции… Это уже похоже на манию. – В голосе его послышалась заботливая интонация.

      Однако Гордас не был настолько тонок, чтоб различать интонации:

      – Ты здесь живешь? – наконец спросил он с брезгливым выражением лица. – Ты живешь один: ни родных, ни даже девушки?

      – Совершенно верно, – кивнул Хэпи.

      Отыскав наконец то, на чем можно отыграться за свое испорченное настроение, Гордас возликовал:

      – Знаешь, я что-то такое подозревал. Я сразу понял, что ты одиночка, герой с тяжелой судьбой, противопоставленный всему миру.

      – Если ты не заметил, эпоха романтизма уже прошла, – ответил Хэпи холодно.

      Гордас не услышал:

      – Да… бедновато живешь, герой…

      – Я просил у тебя адрес, но вы с Квентином так сильно путались в мыслях, стихах и молитвах,