Глазами маски. Александра Сергеевна Васильева

за окнами ветхого здания догорал сытый красками день, и прохладный воздух тянулся к туману, а туман – к уставшему вечеру, в театре наконец стало тихо. Последний зритель взял последнее пальто из гардероба, и последний посторонний шаг на сегодня перешагнул порог. В театре остались только свои – актеры.

      – Азраил? – позвал Хэпи, войдя в небольшую продолговатую комнату. Вдоль и поперек она была заставлена опорами, на которых висели вешалки с театральными костюмами.

      Азраил сидел на самом верху приставной лестницы и не шевелился.

      – Гроза пронеслась уж как три часа тому… – аккуратно вышучивая мысль, начал было Квентин.

      – Сейчас идет в малом зале, – перебив его аккуратность, уточнил Хэпи.

      – Ты нас оставил, бросил, нас забыл, – с обидой продолжал наступать Квентин, на ничего не отвечавшего Азраила.

      – Но нам не отмолиться за тебя: на бис желают кликать королей, – вошел в роль и Хэпи.

      – Не отмолиться? – задумался Квентин. – Смотри, это слеза, что по щеке его струится? – вдруг испугавшись своей рифмы, оборвал он на полуслове. – Ты что же, Азраил, ты же… – Квентин не мог договорить.

      Хэпи изменился в лице:

      – Кто-то умер? – Даже в такие моменты сарказм не отпускал его.

      – Я актер, но прежде – человек. Иногда актер не в силах переиграть в себе человека, – холодно ответил Азраил. Его глаза блестели от слез. На лице проступала бледность, добавляя тонким чертам керамической хрупкости. – Увы, все живы, – улыбнулся он грустно.

      – Что произошло, Азраил? – растеряв вдруг все оттенки поэзии, спросил Квентин. – Вальсам уже несколько дней как занят Солой, ее пьесой, но о тебе он думать не забыл, и ежечасно суетится: «где ты»? Ты долго будешь здесь еще скорбеть? Да и о чем тебе скорбеть? Хэпи пожал плечами, с упреком заметив Квентину:

      – Ты что ж, поэт, ослеп? Перед тобой – влюбленный.

      – Земного зренья мало для поэтов, – со вздохом оправдался тот.

      – Полно упражняться в остроумии, – перебил Азраил.

      Хэпи согласно кивнул:

      – Что ж, мне спорить нет нужды. – Он вышел из комнаты.

      – Не слушай его… – выдохнул Квентин. – Хэпи всех последнее время влюбленными величает. Не знаю, что с тобой, но слоняться призраком по театру… ты даже на репетицию не пришел…

      – Уже репетиция? – Фарфоровые брови изогнулись в удивлении.

      – Не совсем… – замялся Квентин, – мы только роли подбираем, ты же знаешь, это долго.

      – Я должен уехать, – вдруг сказал Азраил.

      – Что? – Квентин от неожиданности задохнулся в вопросе, потеряв на выдохе голос.

      – Успокойся.

      – Вальсам ведь нас за тобой прислал!

      – Не стоило, – в тоне Азраила была усталость, – возвращайся и скажи, что мне срочно пришлось уехать…

      – Как я объясню твой побег? – растерялся Квентин.

      – Попробуй на словах, на пальцах. Да как хочешь, – проговорил Азраил, спускаясь с лестницы.

      Но Квентин не сдавался:

      – Я беспомощен пред обманом этим,