Русская литература пушкинской эпохи на путях религиозного поиска. Тимофей Веронин

плечах богатый опыт подражаний античным и французским образцам и до конца не сумел освободиться от их влияния. Многие его стихи так и остались условно-подражательными упражнениями в стиле Парни или Горация. Но при этом он все же заговорил о своем внутреннем мире, отразил в лирике духовный путь своей личности и доказал наиболее чутким читателям и знатокам литературы, что легкая поэзия, «поэзия исповеди сердца» имеет право на существование. Он открыл дорогу Пушкину, Баратынскому, Языкову и всем тем, кто создал многообразную поэзию первой половины XIX столетия.

      Глава 3

      «Поистине, как голубь, чист и цел». Отражение духовного облика В. А. Жуковского в различных жанрах его поэтического творчества

      Особое место в поэзии первой половины XIX века занимает В. А. Жуковский. Его творческая деятельность началась в самые первые годы этого столетия, а закончилась в 1852 году. Почти до последнего вдоха он продолжал писать. Он пережил и Крылова, и Пушкина, и Языкова, и Козлова, и даже Гоголя и Лермонтова, которым годился в отцы. Многим людям той эпохи было важно знать, что живет и творит где-то в мире эта тихая и ясная душа, немного детская по своей любви к фантастическим историям и сказкам, но мудро-спокойная, осеняющая весь период романтизма своим ровным и возвышенным светом, глубоким сознанием божественного происхождения поэзии, ее духовного начала. Младшие современники Жуковского не раз вспоминали о нем. Аполлон Майков так передавал свои впечатления от первой встречи с поэтом:

      В младенческих годах моих далеко

      Мне видится его чудесный образ…

      Он говорит о Вере, о Надежде,

      И о Любви, и о загробной жизни

      И сам как бы на рубеже земного

      Стоит, вперяя взоры в Вечность…

      И у меня в восторге бьется сердце,

      И отдаюсь я весь святому старцу

      И странствовать иду за ним по свету[92].

      Майкову вторит Бенедиктов:

      И Жуковский отлетел от мира,

      Кончена молитва этой жизни,

      Пережит он нами – чудный старец,

      Вечно юный. Он был представитель

      Чистого стремления души

      К неземной божественной отчизне…

      На челе задумчивость святая

      Тихо почивала, райской гостьей

      Прилетала на уста поэта

      Мирная улыбка[93].

      Оба поэта создают схожий образ. И у того и у другого употреблено слово «старец», которое означает не просто человека старого, но умудренного, нашедшего некую сокровенную истину. Эта истина в обоих отрывках связана с неземной, неотмирной реальностью, вестником которой представляется Жуковский.

      «Тихая благость светилась в углубленном взгляде его темных, на китайский лад приподнятых глаз, – вспоминал о поэте И. С. Тургенев, – а на довольно крупных, но плавно очерченных губах присутствовала чуть заметная, но искренняя улыбка благоволения и привета»[94]. Об этой же благости, доброте Жуковского говорила и Александра Смирнова: «Он был в полном значении

92

Майков А. Н. Полное собрание сочинений: В 4 т. СПб., 1901. Т. 2. С. 451.

93

Щит. по: Жуковский в воспоминаниях современников. М., 1999. С. 541.

94

Там же. С. 268.