Семь смертей Эвелины Хардкасл. Стюарт Тёртон

огорчение отражается на лицах собеседников, нас разделяет ров неловкого молчания. Надеясь вернуть хотя бы малую толику былого доверия, я закатываю рукав, демонстрирую перевязанную руку, замечаю, что кровь уже просочилась сквозь бинты.

      – Лучше бы я и впрямь головой ударился, – говорю я. – Доктор Дикки считает, что ночью на меня напали.

      – Не может быть! – восклицает Даниель.

      – Это все из-за той проклятой записки, – говорит Майкл.

      – Вы о чем, Хардкасл? – Даниель удивленно приподнимает брови. – Вам что-то известно? Почему вы сразу не сказали?

      – Так ведь и говорить нечего, – смущенно отвечает Майкл, ковыряя ковровый ворс носком туфли. – Когда мы распивали пятую бутылку, служанка принесла какую-то записку. Белл сразу вскочил, извинился и начал вспоминать, как обращаться с дверями. – Он пристыженно смотрит на меня. – Я хотел пойти с вами, но вы заявили, что пойдете один. Я решил, что у вас свидание, поэтому не стал настаивать. И после этого я вот только сейчас вас увидел.

      – А что было в записке? – спрашиваю я.

      – Понятия не имею, старина. Я ее не читал.

      – А вы помните, как выглядела служанка? Может быть, Белл упоминал имя Анна? – спрашивает Даниель.

      Майкл пожимает плечами, воспоминание скользит по лицу.

      – Анна? Нет, не слышал. А служанка… – Он надувает щеки, шумно выдыхает. – Черное платье, белый передник. Вот и все. Да ну вас! Кольридж, вы же знаете, тут служанок немерено, всех лиц не упомнишь.

      Он беспомощно глядит на нас. Даниель разочарованно качает головой:

      – Не волнуйтесь, старина, мы во всем разберемся. – Он похлопывает меня по плечу. – И я даже знаю, как именно.

      Он кивает на карту имения, висящую в раме на стене. Великолепный архитектурный эскиз, пожелтевший, с обтрепанными краями и в потеках воды, изображает особняк и его окрестности. Оказывается, Блэкхит – огромное имение; у западного крыла особняка находится фамильное кладбище, а у восточного крыла – конюшня; к озеру спускается тропка, а на берегу стоит лодочный домик. Все остальное – лес, который упрямо рассекает подъездная аллея, точнее, дорога, проложенная к деревне. Судя по виду из окон второго этажа, мы здесь одни в чаще.

      Меня прошибает холодный пот.

      Предполагалось, что я исчезну в зеленом просторе, как Анна сегодня утром. Я ищу свою могилу.

      Даниель замечает мое волнение, косится на меня.

      – Уединенные места, – шепчет он, вытряхивая сигарету из серебряного портсигара. Прихватывает ее губами, роется по карманам в поисках зажигалки.

      – Отец перевез нас сюда, когда рухнула его политическая карьера. – Майкл подносит зажигалку к сигарете Даниеля и закуривает сам. – Решил заделаться сельским сквайром. Разумеется, ничего хорошего из этого не вышло.

      Я вопросительно приподнимаю бровь.

      – Моего брата убил один из наших лесников, некий Чарли Карвер, – спокойно поясняет Майкл, будто зачитывает результаты скачек.

      Я прихожу в ужас оттого, что совершенно не помню об этой