Дом над Волгой (сборник). Александр Малиновский

в воздух».

      …Он подошёл к дому Лашманкиных в половине восьмого.

      – Вот здорово, – ликовал Мишка, – я всегда тебя считал мировым парнем!

      – Я стрелять в людей не буду, – возбуждённо сказал Александр.

      – Да и не надо, пальнём поверх голов – и то хорошо.

      …Трое ребят появились с дальнего порядка улицы. Шли уверенно, не прячась.

      – Они, – возбуждённо сказал Мишка, – я прятаться не буду, нельзя, а ты встань за плетень и пригнись.

      Шурка зашёл за плетень, отделявший двор от огорода, потоптался и присел за кустом сирени.

      Во двор гости вошли с форсом. Чивер, его Шурка сразу определил по нагловатой ухмылке и по тому, как заискивали перед ним остальные, с ходу поддел башмаком консервную банку у входа и она, сделав полукруг, опустилась едва ли не на голову Шурки.

      – Конец тебе, Мишка, – сказал тот, что был ближе к сирени, – сейчас козлиную смерть тебе будем делать. Не принес Гривуна, пеняй на себя.

      Шурка видел, как побледнел его приятель, но остался стоять на месте. Страшная это штука – козлиная смерть. Её делали обычно так: двое держали провинившегося, а третий указательными пальцами с двух сторон начинал, как шилом, давить за ушами, прямо за мочкой, в углублении. Чем сильнее жмут, тем нестерпимее боль.

      – Неси Гривуна – и делу конец, – по-хозяйски сказал Чивер. – Некогда нам рассусоливать, колготу разводить. Он это не любит.

      Чивер сказал «он», и все поняли, о ком это.

      – Гривуна нет, – твёрдо сказал Мишка.

      – Где, говори! – почти по-военному, властно сказал Чивер и в один ловкий прыжок оказался вплотную с Мишкой, мгновенно заломив ему правую руку за спину.

      – Ребя, вали его саманную голубятню, чего цацкаться, хватит ему люсить!

      Шурка поднялся из-за сирени, положил одностволку на плетень и скомандовал:

      – Отпусти Мишку!

      – Ещё чего? А хо-хо не хе-хе? Откуда ты такой?

      – Стрелять буду, – возбуждённо выкрикнул Шурка.

      – Кишка тонка стрелять, – сказал Чивер и выставил впереди себя Мишку.

      – По ногам жахну, – подтвердил Шурка и, взведя курок, направил ружьё на обещавшего козлиную смерть. Глаза их встретились.

      – Чивер, он пальнёт – это точно! – взвизгнул тот, затравленно оглядываясь на калитку.

      – Ладно, кина не будет, – оттолкнув от себя Мишку, сказал Чивер, – но не попадайтесь теперь на глаза!

      Когда они скрылись за калиткой, подошедший к плетню Мишка сказал, кивнув в сторону Чивера:

      – Отошла коту масленица, ёкорный бабай!

      – А что это такое?

      – Что? – не понял тот.

      – Ну, ёкорный бабай.

      – А я откуда знаю? Так Бедуар говорит, – ответил Мишка и оба расхохотались.

      Когда смех прошёл, Шурка спросил:

      – А что это за голубь – Гривун?

      – Ты не знаешь? – удивился Мишка.

      – Нет.

      – Гривун – это чисто белый голубь. Такую породу вывел граф Орлов. Очень красивый, на загривке треугольник коричневого либо красного цвета. У моего – коричневый.

      – Ты