Дом над Волгой (сборник). Александр Малиновский

стояли вначале колки берёз, а затем они переходили в сплошной березовый лес! К этому Шурка привыкнуть не мог.

      …Шурка на бахче второй день один – взрослые уехали. Дядя Гриша – на какую-то комиссию, дед – за продуктами. Он почему-то задержался.

      Шурка решил сварить суп из добытой накануне кряквы. Сев на пенёк и поставив у ног тазик, начал ощипывать задеревеневшую тушку.

      Залаял Цыган. Шурка обернулся: со стороны оврага из зарослей выходили двое с ружьями. У одного, смуглого – ружьё в руках. Шурка метнул взгляд на шалаш – там лежала его одностволка. «Не успеть, – мелькнула мысль, – рядом уже… Что же ты, Цыган, прозевал, подвёл?» Незваные гости подошли к Шурке и он враз успокоился. По всему видно, что это серьёзные охотники. У обоих были рюкзаки, каждый опоясан набитым богато патронташем.

      – Что, один? – спросил чернявый и огляделся вокруг.

      – Один, – ответил Шурка и насторожился вопросу.

      – Тогда примешь, хозяин, гостей? – вновь сказал чернявый.

      – С ночевой?

      – Нет, парень, перекусить да чайку попить, – ответил уже тот, что постарше и посветлее.

      И хотя Шурка больше не успел ничего сказать, чернявый по-хозяйски притулил ружьё к двери шалаша и, сняв рюкзак, повалился на землю:

      – Весь день прошлялись и ни фига, это надо же, а пацан кряквой забавляется. Андрей?

      Шурку кольнуло, каким тоном было сказано о нём, и он буркнул:

      – Сейчас ветер дверь тронет, и ваше ружьё будет на земле, в пыли.

      Тот, которого назвали Андреем, вдруг весело рассмеялся:

      – Алик, получил?

      – Да… – протянул Алик, – уважай мастера.

      Он встал и повесил ружьё вверх стволами на сучок дверной дубовой сохи.

      Потом они рылись в рюкзаках и переговаривались.

      – И всё-таки, чтобы закончить нашу тему… Андрей, она талантливая актриса, но нельзя же так… – он помолчал, очевидно, подбирая нужное слово. – Нельзя же делать такие, понимаешь, чики-брики, хоть ты и нравишься многим, включая и главного режиссера.

      – Да-да, понимаешь, в этом есть что-то возрастное, переходное… Пройдёт. Но главная роль всё равно как будто только для неё написана. Да? А ты почувствовал, какая она партнёрша на сцене?

      Шурку прошиб пот. Перед ним были артисты и не какие-нибудь, а настоящие, из серьёзного театра. Шурка сразу понял это по манерам, по тому, о чём они говорили и как. Видеть живых артистов так близко, с ружьями, на бахчах! Разговаривать с ними! Это было, как сон. Он стушевался, не зная, как себя вести.

      – Можно на столике разложить, зачем на земле, – сказал он нерешительно.

      – Ах, да, конечно, спасибо.

      Андрей положил на стол завёрнутый в марлю кружок чёрного городского хлеба.

      «Ну, охотники-то из них не ахти какие, должно быть», – немного приходя в себя, подумал Шурка.

      – А мы вот без пера, – живо сказал Андрей, – может, ещё на вечерней зорьке душу отведём.

      – Как же – на вечерней, если вы