Патрик Мелроуз. Книга 2 (сборник). Эдвард Сент-Обин

подсказывают мне не торопить события. Хочу все делать постепенно.

      – Что ж, не стану спорить с вашими инстинктами, милочка, – выплюнула Маргарет, – но мой сорокалетний опыт позволяет делать определенные выводы. Мамочки на руках меня носили за то, что я укладывала их детей в кроватку. Вот недавно мне позвонила одна бывшая клиентка – арабка, между прочим, милейшая женщина – и сказала: «Ах, зря я вас не послушала, нельзя было спать вместе с Ясмин! Теперь не могу ее отучить». Она хотела пригласить меня снова, но я отказалась. Говорю: «Извините, голубушка, но у меня начинается новая работа: в июле я отправляюсь на юг Франции, мы будем жить у бабушки ребенка».

      Маргарет тряхнула головой и зашагала по кухне, обрушив на лицо Роберта лавину хлебных крошек. Мама промолчала, однако няня не унималась:

      – Помимо всего прочего, это нехорошо по отношению к малышу! Они так любят спать в своих кроватках. Впрочем, я просто привыкла все делать на свой лад – ведь это мне потом не спать по ночам.

      В комнату вошел отец и поцеловал Роберта в лоб.

      – Доброе утро, Маргарет. Надеюсь, вы хорошо спали? Нам-то поспать не удалось.

      – Да, спасибо, диван вполне удобный. Но, разумеется, я буду только рада отдельной комнате – когда мы приедем к вашей матушке.

      – Очень на это рассчитываю, – сказал отец. – Вы все собрали? Такси приедет с минуты на минуту.

      – Ну, времени разобрать чемоданы у меня не было, верно? Я только панаму достала – на случай, если там будет жарить солнце.

      – Там всегда жарит солнце. Моя мать может жить только в условиях глобального потепления, на меньшее она не согласна.

      – Что ж, нам в Ботли глобальное потепление бы не помешало.

      – Лучше молчите об этом, если хотите получить хорошую комнату при Фонде.

      – При каком-таком фонде?

      – О, моя матушка ведь основала Трансперсональный фонд, вы не слышали?

      – То есть вы не унаследуете ее дом?

      – Нет.

      – Страсти какие!.. – Бледная восковая физиономия Маргарет нависла над Робертом, с новой силой посыпая его лицо хлебными крошками.

      Роберт почувствовал, что отец раздосадован.

      – Его такими новостями не проймешь, – сказала мама.

      Все одновременно пришли в движение. Маргарет в панаме шла первой, за ней плелись родители Роберта с вещами. Его вынесли на улицу – туда, откуда шел свет. Он был потрясен. Мир показался ему родовой палатой, в которой со всех сторон неслись крики новой честолюбивой жизни. Ветви лезли вверх, листья трепетали, по залитому светом небу плыли кучевые горы с размытыми краями. Роберт чувствовал мысли мамы, чувствовал мысли отца и чувствовал мысли Маргарет.

      – Ему понравились облака, – заметила мама.

      – Он их пока не видит, голубушка, – сказала Маргарет. – В этом возрасте они еще не могут фокусироваться на предметах.

      – Даже если он не видит их так, как видим мы, это не мешает ему смотреть, – сказал отец.

      Маргарет фыркнула и села в гудящее такси.

      Роберт неподвижно лежал на