Ничья его девочка. Ульяна Павловна Соболева

волосы. И меня передернуло от гадливости. Черт его знает, после кого эти патлы и шмотки грязные, я, конечно, не особо чистая, но эти две лохудры дали мне хоть ополоснуться в своей коморке обшарпанной.

      – Все. Уводи ее. Готово.

      – А порошочек ей дашь? – спросила Светик. – Витек же давал тебе, я видела.

      – Хрена ей, а не порошочка. И так отработает, на сухую.

      – А мне… со мной поделишься?

      – С тобой поделюсь, если перестанешь языком чесать. Все, уводи эту дрянь мелкую.

      Квадратный и его дружок подхватили меня под руки и потащили на улицу. Я тут же ощутила, как стало зверски холодно ногам в капроновых чулках и почти голой попе, а под короткий топ и дутую белую куртку тут же забился холодный воздух, и по моему телу расползлись мурашки. Уроды затолкали меня в машину на заднее сиденье и сели по обе стороны. Тот, с щетиной, осклабился и сдавил мою коленку.

      – А ты ничего, рыжая, вот отработаешь с клиентом, я потом тебя…. отогрею. Ммм, Витек, отогреем рыженькую? Смотри, какие ножки и тельце, не такая уж она и худющая. Тебе, правда, пятнадцать? Сисястая какая.

      Потянул руку к моей груди, шевеля мерзко пальцами.

      – Правда. Тронешь, я тебе пальцы зубами отгрызу!

      Они расхохотались, а потом он схватил меня за затылок и наклонил вперед.

      – Язык отрежу, и молчать всю жизнь будешь, ясно? Слушай внимательно, сучка. Сейчас тебя Витек в машину к одному хрену посадит. Ты с ним поедешь, после того, как отработаешь, можешь валить на все четыре стороны. Но если хочешь… вот визитка моя. В карман положил. Позвони и будешь в шоколаде, ясно?

      – Да пошел ты. Лучше под рельсы.

      – Не болтай. А то под рельсами окажешься намного быстрее, чем думаешь.

      Он пнул меня в затылок, и я клюнула носом в колени. Чем ближе приближались, тем сильнее становилось страшно, дрожали ноги и сердце колотилось где-то в самом горле.

      – Не дури, мелкая, не дай бог дернешься, я тебе все ноги переломаю, ясно?

      Ясно. Все мне было с ними ясно. И ноги переломают, и руки. Никто в этом не сомневался, да и я не дура. Как назло, на улице не души, хоть и центр города, но какой-то дикий район, где даже кошки не шастают. Квадратный кивнул Витьку, и они завязали мне глаза, когда они это сделали, меня начало трясти от ужаса, по всему телу разбежались мурашки.

      – Зачем? Не надо глаза! Вы сумасшедшие? Не надо!

      – Заткнись и не ори. Таковы условия у клиента. Чтоб дорогу не видела. Не верещи. Он хорошие деньги платит, может, чаевые даст тебе, дуре облезлой, если заранее не побрезгует.

      Машина затормозила, и Витек выволок меня наружу. Когда я попыталась дернуться, что-то холодное уперлось мне в бок.

      – Это ствол! Пристрелю сучку! Из-под земли достану и пристрелю, если что не так пойдет.

      От ужаса волосы на затылке дыбом встали. А он толкнул меня в спину и повел под руку.

      – Иди давай. Можно подумать, целка. Да на таких, как ты, пробы негде ставить, сразу видно – шлюшка малолетняя. Небось, сосешь за сигарету.

      – Урод! Мама твоя за сигареты сосет!

      – Найду