Солги со мной. Сабин Дюран

преподавателя. Частная школа, Бристоль, где познакомилась с Гарри. Отполированная, беззаботная жизнь.

      – Нелегко, когда у тебя все есть, правда? – Она показала на картины, мебель середины века, книжные полки. – Вам никогда не бывает совестно, что это досталось так просто, что родители поднесли нам все на блюдечке с золотой каемочкой?

      У меня вновь сдавило в груди. Захотелось честно сказать, что было тяжело, что всю жизнь я пытался не повторять путь родителей, ненавидел их ничтожные устремления, готовность покорно смириться с посредственностью. Потом задумался о ее золотой каемочке. Насколько богата наша праведная леди Баунтифул? Что ей оставил Гарри? Большой ли у нее дом?

      – Да, – глубокомысленно кивнул я. – По-моему, надо всегда об этом помнить и… стараться что-то дать миру.

      Она тронула меня за руку.

      – Знала, что вы поймете. Я потому и выбрала такую работу. Эндрю пилит меня, что не устроюсь, как он, в коммерческую компанию, но я бы там страдала. Я всегда защищала жертв несправедливости, тех, кто не может сам за себя постоять.

      Она покачала головой и снова глотнула кофе.

      – Вы пишете книги. Тоже своего рода щедрость – надо выворачивать наизнанку душу.

      – Да, без этого никак.

      – Сейчас над чем-нибудь работаете?

      Я предложил ей сигарету. Она отказалась. Закурил сам.

      – В общем, да. Роман о Лондоне, иммигрантах, бездомных. О современном положении в стране, так сказать.

      Сплошное вранье.

      – У вас есть издатель? Не знаю этой кухни…

      – Вроде того… – Я откинулся на спинку и сменил тему: – Эндрю говорил, вы много занимаетесь благотворительностью?

      – В оргкомитетах разных проектов. Главный – «Найди Джесмин». Моя страсть. Эндрю тоже помогает. В каком-то смысле, средоточие всего, о чем я говорила. Джесмин не милая светловолосая малышка из обеспеченной семьи, как Мэдлин Макканн. Ей было четырнадцать. Но все равно еще ребенок. И заслуживала не меньше внимания со стороны полиции и СМИ. А никому и дела не было!

      – Вы молодец, что восстановили справедливость, – произнес я с фальшивой заинтересованностью.

      Она взяла со стола зажигалку и повертела в руках. В свете лампы на черном фоне блеснули серебряные буквы «Диптик».

      – Слышала, вы ужасный ловелас. Сама не знаю, что я здесь делаю…

      Я опешил.

      – Неправда.

      – Что неправда?

      – Не ловелас.

      – Эндрю говорит, вы дурной человек.

      – Да что вы! Надо же… Не понимаю, о чем это он…

      – Плохо обходитесь с женщинами. Неуважительно.

      – Так и сказал?

      Под ее пристальным взглядом я изобразил сонную улыбку и добавил:

      – Может, пока просто не встретил ту самую?

      Она провела пальцем по краю кофейной чашки на колене, собирая пенку, и облизнула его – вспышка белого на розовом. Глаза смотрели на меня в упор. Заигрывает? Маловероятно. И все же я был странно польщен. (Коли так, несмотря на все сказанное, она меня хочет…)

      – Мне пора, – произнесла она, не двигаясь с места.

      Что я терял? Чуть подвинул