Солги со мной. Сабин Дюран

я.

      – Луис. Фрэнк у приятеля. – Подошла к лестнице. – Куртку возьми, там дождь!

      Тяжелые шаги. Хлопок входной двери.

      – А про чай-то я забыла… – Элис посмотрела на часы. – Да ну его! Может, вина?

      – Не откажусь.

      Она достала из шкафчика бутылку мерло и открыла ее штопором, для удобства зажав между коленей, – вышло, кстати, даже сексуально.

      – Кури, не стесняйся!

      Протянула мне треснутое блюдце и распахнула окно над раковиной. Моросил дождь. От сигареты отказалась и сидела, едва заметно прикрывая от дыма нос и рот. Немного погодя Элис начала перебирать бумаги, рассеянно покусывая губу. Я спросил, что это. Оказалось, листовки для благотворительного ужина по сбору средств на кампанию «Найди Джесмин». Добавила высоким напряженным голосом, что в этом году исполняется десять лет и нужны деньги на «следующую фазу». Ивонн, мать Джесмин, приедет из Шеффилда, и надо, чтобы все прошло без сучка без задоринки.

      Протянула листовку. С лицевой стороны на меня смотрела юная Джесмин с цветастой банданой на голове, прижимающая к щеке рыжего котенка. Рядом – рисунок взрослой Джесмин, как она могла бы выглядеть сейчас. Элис говорила, а я разглядывал. Симпатичная двадцатитрехлетняя девушка, высокий лоб, узкое лицо, голубые глаза и большой рот. Закралась крамольная мысль: не преувеличивают ли создатели таких реконструкций из сострадания миловидность пропавших?

      Вслух я этого, разумеется, не сказал.

      – Бедняжка!

      Медленно кивнул, симулируя полное сострадания и скорби сердце.

      Элис откинулась на стуле и сделала первый большой глоток. Изящно промокнула уголки губ.

      Я поболтал вино, глядя, как оно завинчивается и опадает, точно складки пунцового бархата.

      – Ты правда считаешь, что она жива?

      Элис посмотрела на меня в упор.

      – Да, я считаю, она жива.

      Я порылся в памяти, собирая в кучу подробности.

      – Но приятель матери… Они, кажется, ссорились?.. Полиция…

      – Полиция ошибалась. С него сняли подозрения. Просто абсурд! Столько времени из-за этого потеряно… Да, у Карла и Джесмин отношения складывались непросто. Она ревновала его к матери. А он – несдержанный на язык, горячий, недостаточно зрелый, чтобы вести себя по-взрослому в такой ситуации. Они тем вечером поскандалили, верно. Но ты бы видел, как он горевал и как поддерживал Ивонн последние десять лет! Нет, он не убивал! – Решительно несколько раз качнула головой. – Нет.

      – А что отец Джесмин?

      – Бросил Ивонн на сносях.

      – Другие подозреваемые?

      – Их не было. – Снова покачала головой, звякнув сережками. – Свидетели вспоминали, что вокруг дома околачивались подозрительные типы, но ничего конкретного. Мигранты из Албании…

      Она сделала глоток и, сердито поджав губы, поставила бокал. Вино колыхнулось.

      – Тело не нашли – существенная деталь, потому что остров маленький. Прочесали береговую линию и холмы. В ту ночь не ходили паромы, а утром в порту уже дежурила полиция. Все ее искали. Приливов там не бывает. Так что нет, она жива.