Непонятый Онегин. Юрий Никишов

что автор в известной степени «шутя» говорит о своей разочарованности и охладелости, авторская ирония в первой главе больше озорна, чем сокрушительна; Пушкин пожалеет, что назвал себя в предисловии к первой главе сатирическим писателем.

      Вот такой парадокс: герой оказывается решительнее поэта! Необычную ситуацию необходимо осмыслить. Впрочем, поэт хотя бы в мягкой форме отдает дань традиции: на романтического героя, личность крупную и своевольную, было принято смотреть взглядом снизу вверх. Есть такой ракурс и в изображении Онегина:

      Сперва Онегина язык

      Меня смущал; но я привык

      К его язвительному спору,

      И к шутке с желчью пополам,

      И злости мрачных эпиграмм.

      Привычка уравняла отношения автора и героя!

      Как сказывается на восприятии героев обстоятельство, что они предстают перед читателем не на равных? Единственный источник наших сведений о вымышленном Онегине – текст романа и авторские суждения о герое за его пределами. Автор, помимо того, что он создатель произведения, еще и явлен в нем как персонаж. Тут он сопоставим с героем. Но он же – человек с биографией, создатель многих других произведений. Невозможно забыть об этом! И не надо забывать: что такое преждевременная старость души, нагляднее показано в пушкинской лирике. Противопоказано только подменять иными материалами изображение романа.

      С учетом этих соображений все-таки приходится признать, что изображение героя, каким бы оно ни было широким, все равно оказывается несколько сплюснутым в сравнении с изображением персонажа, который еще известен нам и по жизни. Не отсюда ли идет бόльшая резкость и категоричность в отречении от соблазнов светской жизни у Онегина, чем у автора, который декларирует отречение, но продолжает многим любоваться?

      Тут выяснится, что известную нерешительность отречений можно наблюдать и в лирике Пушкина. Уже в 1818 году поэт публикует послание «Прелестнице» с самым решительным осуждением героини, а позднее (хотя и с оговорками) расточает похвалы героиням того же типа («Дорида», «Дориде»). Стало быть, «онегинский» автопортрет всего-навсего правдив! Разница между поведением автора и героя обретает психологический характер.

      Еще важное обстоятельство: и герой, и автор изображены находящимися в зоне кризиса. И тут сходство рука об руку с различием. Начало работы Пушкина над «Евгением Онегиным» состоялось практически одновременно с «Демоном», манифестом периода кризиса. Кровь юного поэта сильно волновали «возвышенные чувства, / Свобода, слава, и любовь, / И вдохновенные искусства». Демон «ничего во всей природе» благословить не хотел. Но Пушкин уже убедился, что поэт не может творить при потере идеала. Поэтому он не отрекается механически от былых духовных ценностей, но каждую подвергает строгому разбору. Чувствительнее всего удар пришелся по кумиру свободы. Пушкин (на эту пору политический ссыльный) остро переживает неуспех выступлений за свободу и национальную независимость в Западной Европе[33]. В результате свобода сохраняет для Пушкина свою ценность, но, гордая и широкая, редуцируется

33Тряслися грозно Пиренеи –Волкан Неаполя пылал,Безрукий князь друзьям МореиИз Кишинева уж мигал.