Эксперимент Зубатова. Легализация рабочего движения в первые годы XX в.. С. В. Медведев

или же тяжелых условий содержания под стражей. Они были грамотны, отличались высоким уровнем интеллектуального развития. Многие руководители легальных рабочих обществ обладали харизмой, красноречием, различными другими талантами. Они надеялись на карьерный рост и связи с влиятельными людьми.

      Стоит, впрочем, отметить, что увольнение и разоблачение сотрудника приводило его к полному жизненному краху и невозможности найти новую работу. Такие агенты, ежедневно опасавшиеся за свою жизнь, могли рассчитывать только на небольшую пенсию от Департамента полиции, но в некоторых случаях не получали и этого. В архиве сохранилось немало писем бывших агентов полиции, подобных этому: «…из дому меня выгнали <…> теперь я скитаюсь кое-где и как-нибудь. Искал место, но не нашел… Вследствие чего я осмеливаюсь просить Вас, не поможете ли вы мне в улучшении моего положения. Гавриил Иван Боголюбов»[184]. Бывших агентов выгоняли из семей, с работы, они вынуждены были прятаться от революционеров. Последние, впрочем, сами прятались от агентов полиции, ведя при этом асоциальный образ жизни: «Все разъехались, и я должен был жить без прописки целую неделю, таскаясь целые ночи на улицах… Спал даже в церквях, во время ранних служб. Ох, как измучился. Я не могу никому показаться из знакомых студентов и курсисток, боясь нацепить себе шпиона. Они все живут на Васильевском острове, а там шпионов целая улица… Дни пришлось проводить в публичной Библиотеке и заниматься философией. Положительно все выхвачены»[185]. Тяжелые жизненные условия бывших агентов и действующих революционеров были весомой причиной смены идеологического лагеря.

      Процитированное выше перлюстрированное письмо от 24 февраля 1902 г. принадлежало студенту, занятому, и очевидно давно, нелегальной деятельностью. Письмо адресовалось в немецкий Шарлоттенбург, район Берлина, довольно часто упоминавшийся в нелегальной переписке. Среди прочих подробностей в нем сообщалось о многочисленных арестах среди студенчества, унылых настроениях в среде оппозиционных деятелей, распространившихся в высших учебных заведениях секретных агентах полиции: «…в Горном один студент Б. выдал жандармерии 25 человек. Его судили профессора и студенты, и он исключен без права поступления во все учебные заведения России»[186]. Возможно, студент выдавал желаемое за действительное, поскольку в следующем абзаце он живописует, как в Бутырской тюрьме арестованные студенты «издают 4 газеты, довольно приличного содержания». Удивительное содержание перлюстрированного письма резюмировалось не менее удивительной резолюцией заведующего Особым отделом Л. А. Ратаева: «Это очень серьезное письмо. Автор очевидно (выделено автором статьи. – С.М.) нелегальный. Поскорее вытребовать письмо, надо послать в Москву для соображений по почерку. Выяснить германский адрес»[187]. Несмотря на то, что в письме содержалась фамилия московского знакомого автора (Быков), в архиве нет сведений о том, удалось ли задержать информированного студента.

      Похожая

184

ГА РФ. Ф. 1723. Оп. 2. Д. 30. Л. 113.

185

ГА РФ. Ф. 102. Оп. 230. Д. 125. Л. 9.

186

ГА РФ. Ф. 102. Оп. 230. Д. 125. Л. 9.

187

Там же.