Пригов. Пространство для эха. Максим Гуреев

всегда, еще со школьных лет, Дмитрий Александрович был уверен в том, что Лермонтов победил Пушкина.

      Не в смысле кулачного единоборства или стрельбы на пистолетах, разумеется (и тот и другой были, как известно, убиты на дуэли Жоржем Шарлем Дантесом и Николаем Соломоновичем Мартыновым соответственно), но в смысле поэтического противостояния, когда 37-летний Александр Сергеевич и 26-летний Михаил Юрьевич сходились посреди Арбата, в районе Николы на Песках, и декламировали друг другу свои стихи.

      С одной стороны, Александра Сергеевича хотелось защитить от молодого корнета лейб-гвардии Гусарского полка, а с другой – примирить их.

      Может быть, именно с этой целью Дмитрий Александрович и написал своего «Евгения Онегина Пушкина», чтобы это примирение произошло хотя бы внутри текста. Для той надобности все пушкинские прилагательные он поменял на классические лермонтовские «безумный» и «неземной», и известный всем со школьной скамьи текст получил совсем иное звучание:

      Его безумным появленьем

      Безумной нежностью очей

      Безумным с Ольгой поведеньем

      Во всей безумности своей

      Она безумная не может

      Безумная понять, тревожит

      Ее безумная тоска

      Словно безумная рука

      Безумно сердце жмет, как бездна

      Безумная под ней шумит

      Безумно Таня говорит

      Безумье для него любезно

      Безумие! Зачем роптать!

      Безумие он может дать!

      И далее:

      Стихи безумны сохранились,

      Так вот безумные они:

      Куда безумны удалились

      Безумные златые дни…

      Что день безумный мне готовит?

      Его мой взор безумный ловит.

      В безумной мгле таится он,

      Безумно прав судьбы закон:

      Паду ль безумный я пронзенный,

      Или безумная она

      Минует…

      После завершения воображаемой поэтической дуэли Александр Сергеевич и Михаил Юрьевич расходились с миром.

      Лермонтов возвращался на Молчановку.

      Пушкин же шел в дом Хитрово, где его за рукодельем поджидала жена – Наталья Николаевна Гончарова.

      Дмитрий Александрович стоит перед этим старинным арбатским особняком и размышляет о том, сколь все-таки верно он написал о поэте в своем сочинении «Игра в чины»: «Александр Сергеевич Пушкин является гордостью русской и мировой литературы. В его произведениях нашли отражение мечты и чаяния русского народа. В своих произведениях он резко критиковал мерзости современного ему строя. Имя Пушкина будет вечно жить в сердцах благородного человечества».

      За протокольным слогом, разумеется, скрываются неистовства и беснования, великие поэтические прозрения в Болдино и кутежи в Петербурге.

      Романтическое безумие как причина или результат рефлексий, внутренних переживаний и самокопаний в стиле Федора Михайловича, которого Дмитрий Александрович навещает вслед за Пушкиным.

      Подъезжает на трамвае к Мариинской больнице для бедных Московского воспитательного дома, что на Новой Божедомке