Латунный город. Шеннон А. Чакраборти

голосом свое к нему уважение. – Вам не о чем беспокоиться. Магии не существует, честное слово.

      Видя, что его это не убеждает, она решила говорить без церемоний:

      – Это все полная чепуха. В мире нет ни магии, ни джиннов, и никакие злые духи не хотят пожрать наши души. Я слишком долго занимаюсь этими фокусами, чтобы в них верить.

      Аптекарь помолчал.

      – Я видел, что ты можешь…

      – Или просто я жульничаю лучше остальных, – перебила она в надежде прогнать страх с его лица. Она не хотела из-за своих своеобразных талантов лишиться единственного друга.

      Он покачал головой.

      – И все-таки джинны существуют. И демоны тоже. Даже ученые так говорят.

      – Значит, ошибаются ученые. По мою душу никакие демоны пока не приходили.

      Якуб оторопел.

      – Какие надменные слова, Нари. Какие кощунственные. Такое можно только по большой глупости ляпнуть.

      Нари упрямо вздернула подбородок.

      – Демонов не существует.

      – Что ж, видит бог, я пытался, – вздохнул он и протянул ей жестянку. – Отдашь башмачнику на обратном пути, хорошо?

      Она спрыгнула со стола.

      – Завтра будете проводить инвентаризацию?

      Нари, может, и была гордячкой, но она не хотела упускать шанс получше изучить аптеку. Эрудиция Якуба была прекрасным подспорьем ее природной врачевательной интуиции.

      – Да, только приходи пораньше. Нас ждет много работы.

      Она кивнула.

      – Даст Бог.

      Аптекарь кивнул на кошель с монетами.

      – Все, ступай, купи себе кебаб. А то кожа да кости. Джинн голодным останется, если все-таки придет за тобой.

      Когда Нари добралась до квартала, где проводился зар, солнце уже скрылось за частоколом минаретов и глинобитных зданий, укатившись в далекую пустыню, а басистый муэдзин затянул призыв на магриб. Ориентироваться без солнечного света стало труднее, и она чуть-чуть постояла на месте. Южная часть города, зажатая между руинами древнего Фустата[6] и горой Муккатам, была ей плохо знакома.

      Нари обхватила поудобнее недовольную курицу, прошмыгнула мимо тощеватого прохожего, тащившего на голове доску с хлебами, и едва избежала столкновения с оравой хохочущей детворы. Осторожно ступая между башмаками, брошенными у входа, она прошла мимо битком забитой мечети. На улице было людно. Французское вторжение никак не повлияло на массовые миграции деревенского населения в Каир. Люди приезжали, не имея здесь ни кола и ни двора, и привозили с собой только обычаи предков – обычаи, которые нередко изобличались суровыми городскими имамами как небогоугодные.

      Именно такое отношение было и к зарам. Но вера в одержимость злыми духами, как и вера в магию, крепко пустила корни в Каире. На духов валили все грехи от выкидыша у молодой жены до неизлечимого слабоумия у старухи. Зары проводились в надежде умилостивить духа и исцелить одержимую женщину. Нари могла не верить в магию, но сложно было устоять перед соблазном в виде полной корзины монет и сытного ужина, которые доставались в награду кодии

6

Исторический предшественник современного Каира, столица Египта в периоды 641–750 гг. н. э. и 905–969 гг. н. э.