Латунный город. Шеннон А. Чакраборти

ассасин?

      – Тебе стоит поработать над рефлексами. Где аба?[21]

      Мунтадир неделикатно кивнул в сторону тощего дэва, стоящего с краю террасы.

      – Вот этот настоял на публичном оглашении списка обвинений. – Он зевнул. – Аба не хотел тратить свое время на пустяки, тем более что вместо него это могу сделать я. Он скоро подтянется.

      Али посмотрел на дэва. Ну конечно, это был Каве э-Прамух, старший визирь отца. Сосредоточенно оглядывая площадь внизу, тот не обратил внимания на появление Али. На его тонких губах играла торжествующая ухмылка, и Али догадывался, чему он так рад.

      Он сделал глубокий вдох и подступил к краю террасы.

      На песке внизу стоял на коленях Анас.

      Шейх был раздет до пояса и покрыт ожогами и бороздами от кнута. Борода была острижена в знак позора. Он стоял, склонив голову, со связанными за спиной руками. С ареста прошло всего две недели, но его явно морили голодом. Ребра торчали, окровавленные конечности исхудали. И это только то, что было видно глазу. Али знал, что эти раны не единственные. Зелья, выпив которые, тебя словно пронзали тысячи ножей. Иллюзионисты, которые заставляли тебя видеть в галлюцинациях умирающих близких. Певцы, которые брали такие высокие ноты, что ты падал на колени и из ушей текла кровь. В темницах Дэвабада не выживали. Рассудок не выдерживал.

      О шейх, мне так жаль… Одинокий шафит без магических способностей перед сотнями ожесточенных чистокровных джиннов – картина казалась Али жестокой шуткой.

      – За разжигание религиозной ненависти…

      Шейх покачнулся, и один из стражей рывком поставил его на ноги. Али похолодел. С правой стороны его лицо было разбито в мясо. Глаз заплыл, нос переломан. Нить слюны стекала изо рта, просачиваясь сквозь выбитые зубы и распухшие губы.

      Али ухватился за ножны зульфикара. Анас встретился с ним взглядом. На долю секунды в единственном зрячем глазе промелькнуло предостережение, и потом он снова уронил голову.

      Заслужи это. Али не забыл последний наказ шейха. Он расслабил руку на оружии, вспомнив о пристальном внимании к нему аудитории. Али сделал шаг назад и присоединился к Мунтадиру.

      Судья продолжал зачитывать приговор.

      – За незаконное хранение оружия…

      Сбоку от арены раздалось недовольное фырчание: за огненными воротами был заперт отцовский каркаданн. Зверь топтался на месте, и земля дрожала у него под ногами. Каркаданн, богомерзкий гибрид лошади и слона, размерами вдвое превосходил их обоих. Его чешуйчатая серая шкура была покрыта коркой грязи и запекшейся крови. Пыльный воздух арены впитал его запах – застарелый, мускусный запах крови. Каркаданна никогда не мыли. К нему даже не приближались никогда, если не брать в расчет парочку воробьев, которую держали в клетке рядом с чудовищем. Как раз в этот момент птицы завели свою трель. Каркаданн перестал топтаться и ненадолго присмирел.

      – Обвиняется в…

      – Боже правый, – услышал Али раскатистый бас у себя за спиной,

21

Обращение к отцу.