Возвращение к себе. Дмитрий Кудрец

Тюлькин снова зашептал на ухо Люсеньке. – Ты его оформи, а документы он принесет попозже.

      Девушка снова недоуменно посмотрела на начальника, но возражать не стала. Отодвинув машинку в сторону, она выудила из соседнего стола толстую папку и протянула мне листок бумаги.

      – Пишите заявление.

      – А у вас образец есть? – я не хотел с первого дня показаться неучем в таких делах.

      – Вот, – девушка протянула мне исписанный листок.

      Я медлил.

      – Что еще?

      – У вас ручки лишней не будет?

      Люсенька озабоченно вздохнула и протянула мне ручку. Я быстро стал строчить заявление. Тюлькин все это время что-то шептал на ухо девушке. Та мило улыбалась и пыталась убрать с лица непослушную каштановую прядь, которая все время мешала ей. Я быстро набросал заявление и протянул его девушке. Та пробежала глазами по листку и передала его Тюлькину. Тот, в свою очередь, не глядя, поставил на нем свою подпись.

      – Ну, вот ты теперь наш работник, – обратился он ко мне и направился к выходу.

      – Иван Прокофьевич, – остановила его Люсенька. – Каким числом оформлять?

      – Завтрашним, – ответил Тюлькин.

      – А кем?

      – Ну, – Тюлькин задумался. – Оформляй пока механиком, а там посмотрим. Да, как тебя звать то?

      – Борисом, – я еле вспомнил свое нынешнее имя. – Борис Сазонов.

      – Ну, Боря, Люсенька тебе все объяснит, все расскажет. А мне пора идти работать.

      Тюлькин вышел за дверь. Я остался один на один с Люсенькой.

      – Фамилия, – Люсенька начала заполнять бумаги.

      – Столяров.

      Девушка удивленно посмотрела на меня. В заявлении значилась совершенно другая фамилия. Я понял свою ошибку и поспешил исправиться.

      – Сазонов.

      – Имя, Отчество.

      – Борис Алексеевич, – мой разум упорно не хотел привыкать к новому имени.

      – Год рождения.

      – Шестьдесят восьмой.

      – Образование.

      – Среднее специальное.

      – Семейно положение.

      – Женат, вернее холост.

      Девушка снова недоуменно посмотрела на меня.

      – Холост, – я понимал, что выгляжу довольно глупо.

      Люсенька продолжала заполнять какие-то бумажки, попутно задавая мне вопросы. На некоторые я отвечал сразу, не раздумывая. Некоторые вопросы ставили меня в тупик, и мне приходилось делать над собой усилие, чтобы ответить правильно.

      – Домашний адрес, – мой допрос подходил к концу.

      Я снова задумался. Сообщать свой старый адрес было бы бессмысленно. Называть адрес Соломона было бы бестактным.

      – Где вы прописаны? – девушка нетерпеливо поглядывала то на меня, то на часы.

      – Да пока нигде, – пожал я плечами. – Я думал, может у вас есть какое-нибудь общежитие.

      – Иван Прокофьевич об этом ничего не говорил, – заметила девушка.

      – Я знаю, – вид у меня был довольно жалкий.

      Еще ни разу в жизни мне не приходилось