Блуждающiй Свљтъ. Романъ во стихахъ. Сергiй Чугуновъ

поминальное застолье,

      соседи разбрелись: кто по домам;

      кто за околицу, развеяться на воле;

      а кто, еще принять, хотя б сто грамм,

      побег в кафешку либо-ти к знакомым…

      Глеб с Эриком на лавочке пред домом.

      (Я в переводе диалог их передам,

      звучит по-русски ярче он, поверьте.)

      «Как можно после похорон, ответь,

      так буйно веселиться, песни петь?

      Ужель в России не страшатся смерти?»

      «Не в смерти дело, повод есть поесть,

      попить, попеть… Родúны или смерть —

      X

      в них, право, разницы не шибко много —

      плюс-минус человеческая жизнь,

      как в математике…“ „Побойся Бога!

      Ведь Человек – венец Природы!“ „Брысь

      под лавку, пес… Я седня пьяный в стельку…

      Оставь меня!» «На долго?» «На недельку…»

      Тут Гир совсем расклеился и скис:

      «Нам дали лишь три дня…» Но Глеба

      ужо и пушкою не разбудить.

      Позволь же мне, желая угодить

      тебе, Читатель милый мой, на небо,

      как сокол легкокрылый, воспарить

      и сверху, будто месяц, осветить

      XI

      красóты русской той глубинки,

      в которой родился и наш герой.

      То вам не примитивные картинки

      мазил-художников, кои порой

      нам выдают за чудные творенья,

      каких и не было от Сотворенья…

      Деревня Куть лежала под горой

      у тихой речки с ней одноименной.

      Вода в речушке, будто синь глаза,

      прозрачнее и чище, чем слеза,

      вкусней не сыщешь и во всей Вселенной.

      По берегам дремучие леса,

      во коих заблудиться в полчаса…

      XII

      да неча делать… На покосах сено

      в пахучих копнах. В них я, будто мышь,

      бывало, зарывался, вдохновенно

      описывал, на сене дремля, тишь

      и ароматы середины лета,

      вплетая в строки серого сонета

      все многоцветье луга… Только лишь

      напрасно я от темы отступленье

      развил; не в моде нынче се, увы;

      природы описанье, свет луны —

      теперь не бередят воображенье.

      Потоки крови трогают умы,

      постельны сцены да кошмарны сны.

      XIII

      Ну, что ж… Вернемся к Эрику, бедняжка

      задумался; а в мыслях винегрет

      да мысль одна, бездомная бродяжка,

      слоняется: «I’m finding mare’s nest…«²³

      А дале пара фраз на чистом русском,